– Костыль!
– Я повернулся к Жорику.
– Пусть докажет, что Сашка жива!

– Слышь, Витек! А ну, пусть девка голос подаст. Я хочу знать, что с ней все в порядке.

– Женька!
– закричала из-за двери Сашка.- Женечка! Ты здесь?!

Я ломанулся вперед, снеся омоновца со своего пути, и приник губами к замочной скважине:

– Сашка! Родная! Это я! Не бойся ничего. Все будет хорошо. Я спасу тебя.

Сашка мне больше не ответила. Вместо нее снова заговорил Конопля:

– Поворковали, голубки? Хватит. Костыль!

– Слушаю тебя, - отозвался Жорик.

– Теперь ты убедился, что мочалка жива. Выхода у меня и правда нет. Дай подумать.

– Если нет выхода, то о чем думать?

– Пока жив, всегда есть о чем подумать.

– Сколько ты просишь времени?

– Пять минут.

– Две! И не больше!

– Хорошо. Только не вздумайте ломиться. Зарежу девку.

– Мы ждем. Время пошло.

Я повернулся к Жорику и зашептал ему в самое ухо:

– Зачем ждать?! Ты с ума сошел! Он убьет Сашку и свалит!

– Седьмой этаж. Куда свалит? Он птичка, что ли? Две минуты растянулись в вечность. Я готов был самого Жорика убить за то, что он дал Конопле время на раздумья, которое тот мог использовать иначе.

Наконец Конопля дал о себе знать. Приглушенным, внезапно изменившимся голосом. Интересно, что стало бы с моим голосом, окажись я в такой ситуации? Витек заговорил:

– Костыль! Я хорошо подумал. Только подожди, не перебивай. Дай мне высказаться напоследок. Не убивай меня. Я отдам вам девчонку. Ты получишь все мои деньги - здесь, в России, и за рубежом. У меня много денег, Жорик. Теперь я понял, что совершил ошибку, объявив тебе войну. Если ты дашь мне возможность, я заплачу. У меня есть чем, ты знаешь. Вся моя вина в том, что я захотел жить чуть лучше, чем другие. Но сейчас мне не нужно ничего. Только оставь меня в живых. Я хочу жить. И еще прошу. Избавь меня от своего Красноармейца. Женя, я хочу обратиться к тебе. Прости меня. Я раскаялся, клянусь всем святым! Я ведь мог сразу убить твою девочку, но оставил ее в живых. Я не хотел причинять тебе еще одну боль...

Конопля говорил не торопясь, размеренно, словно читал с листа. Мне даже показалось, что он выучил этот текст наизусть. А к Жорику в это время подошел от двери "альфовец".

– Михалыч, надо ломать дверь и брать его. Ждать нельзя. С минуты на минуту могут менты нагрянуть. Вдруг кто-то из соседей что-нибудь заподозрил. Сейчас сюда СОБР или ОМОН заявятся - не уйдем.

– Хорошо, - ответил Костыль.

– ...Поверь мне, Жорик, я исчезну из Питера навсегда и никому из вас не буду мешать, - продолжал изливать душу Витек все так же размеренно и не торопясь.
– Только не убивай...

Жорик уже готов был дать отмашку бывшим омоновцам, чтобы те ломали дверь, как с той стороны послышались глухие удары и мычание. Кто-то долбил в дверь ногами изнутри. А голос Конопли продолжал звучать параллельно с мычанием!

– Что за черт?!
– выругался капитан.
– Пошел!
– скомандовал он,

Стоящий рядом парень с полутора шагов разбега снес дверь вместе с косяком. Все, кто был на лестничной клетке, рванули в квартиру, держа перед собой оружие и готовые открыть огонь.

Я сразу увидел, что Сашка извивается под дверными обломками. Руки и ноги ее связаны. Во рту кляп.

Это она долбила в дверь. Я кинулся к ней, забыв обо всем на свете, и принялся освобождать ее от веревок. Как только вынул кляп, Сашка разрыдалась во весь голос. Она бросилась ко мне на шею и стиснула так, что я чуть не задохнулся.

– Сашка! Сашенька! Любимая! Родная моя! Хорошая!
– Я сыпал ласковыми словами и покрывал ее лицо поцелуями, млея от счастья и сознания того, что моя милая, единственная девочка спасена. Я ликовал и благодарил Бога за дарованную милость.

Ничего мне больше в жизни не надо. Пусть катится ко всем чертям собачьим сволочь Конопля. Останется он жить или умрет, меня теперь не интересовало вообще. Я и думать о нем забыл, чувствуя в своих ладонях мягкое, теплое и податливое Сашкино тело. Она была жива! Жива!!! И она была со мной. Несмотря на все опасности и невзгоды, я спас ее. У нас все еще сложится. Все будет хорошо. Мы будем вместе до конца наших дней. И она нарожает мне кучу детей, которых я сделаю самыми счастливыми детьми на свете.

Я поклялся себе мысленно, что больше никогда и ни за что в жизни не ввяжусь ни в какую драку. Буду жить, как все нормальные люди. Буду любить и беречь ее от всех бед и невзгод. Впервые в жизни я был так счастлив. И впервые в жизни я так хотел покоя, уюта и тишины.

Жорик тоже задержался возле нас на мгновение. И это мгновение спасло ему жизнь.

"Альфовец" и бывшие омоновцы ринулись в комнату, чтобы задержать Коноплю. Но... его там не оказалось. Балконная дверь была открыта, а в комнате старый катушечный магнитофон воспроизводил голос Конопли: "Ты хотел обмануть меня, Костыль! Я вышло все наоборот. Кусай теперь локти и рви волосы на своей жопе. Чао бомбино!.."