Вонь из немытого холодильника, в котором хранились не так давно молочные продукты, Ивана не смущала.

Запахи его вообще не смущали. Никакие.

Иван не опасался, что кто-то полезет в холодильник завтра утром. Кому и что может в нем понадобиться, когда магазин не работает? Никому и нечего.

Но на всякий случай киллер предусмотрел систему внутреннего запора, поскольку изнутри холодильник закрыть было нельзя. Он прицепил к наружным петлям дверки две тонкие стальные полоски, которые пропустил внутрь, в камеру холодильника. Теперь при попытке открыть дверь снаружи, ее можно было удержать рукой изнутри.

Впрочем, вряд ли такое случится. Скорее всего, все будут увлечены приближающейся встречей с Белоглазовым, о рабочих делах никто и не вспомнит.

Спать он не стал, чтобы не расслаблять своего общего состояния. Он сидел, ни о чем не думая, ничего не вспоминая.

Его мозг застыл в режиме ожидания, готовый активно включиться в работу в каждое мгновение.

Времени для Ивана не существовало.

Он не мог видеть в темноте холодильной камеры, как посерели сначала оконные стекла, затем внутреннее помещение стало потихоньку проявляться из ночных сумерек, и вскоре утреннее яркое солнце конца московского мая заставило улицу блестеть мокрым асфальтом, - по распоряжению Никитина, Никольскую только что хорошо помыли.

Наконец, стрелки на его часах сообщили, что ждать ему осталось около пятнадцати минут. Он слышал, что в помещении скопилось довольно много народа, и понял, что работников магазина на улицу не выпускают, а заставляют торчать перед окнами, изображая покупателей. Всем быть готовыми, вдруг Белоглазов захочет в магазин зайти!

"Это уж вряд ли, - подумал Иван.
– Ему, наверное, и шаги даже заранее сосчитали, куда можно, куда нельзя".

Торговый народ в магазине оживился, но тут же немного примолк.

Часы показывали - вот-вот.

Иван взял в руки оба пистолета, приготовился распахнуть ногой дверку. Он ждал только сигнала.

Сигналом ему послужила пулеметная очередь, затем вторая и третья. Грохот разлетающейся под пулями оконной витрины и визг продавщиц слились в единую какофонию. Визжали в трех торговых залах. Проинструктированный Иваном пулеметчик открыл огонь, когда белоглазовский "кортеж" поравнялся со вторым окном. Самого Белоглазова пулеметчику видно не было: тот постоянно находился в мертвой для обстрела с соседних домов зоне, но его охранники создавали четкий ориентир местонахождения своего объекта охраны. Пулеметчик расколотил стекло окна, прямо напротив которого находился холодильник со скрывавшимся в нем Иваном, и тем самым открыл для Ивана сектор стрельбы. Однако крушил он стекла всех трех окон, не акцентируя внимание охраны именно на втором окне.

Резким толчком Иван отбросил дверцу холодильника и через разбитое окно оказался на одной линии с приговоренным к смерти бывшим премьер-министром.

Прямо перед ним, в разнесенном пулеметом окне, как на сцене, суетились охранники, прикрывая Белоглазова от пулеметной очереди сверху, хотя те и не могли причинить вреда бывшему премьеру, прижавшемуся к стене в мертвой зоне. На окна пассажа они внимания не обращали: для охраны в этот момент существовало только два достойных внимания объекта - сам Белоглазов и источник огня.

Белоглазов стоял, прижавшись к стене прямо напротив второго выбитого пулеметной очередью окна, и был, наверное, единственным, кто видел Ивана, державшего в руках направленные в его сторону пистолеты.

Иван за полторы секунды успел произвести пять выстрелов с двух рук. Три пули он всадил Белоглазову в корпус, две - в голову...

...Но Белоглазов оказался не единственным и не последним, кто видел вспышки выстрелов Иванова пистолета. Уже выполнив свою главную задачу расстреляв Белоглазова, Иван обнаружил, что сам находится под прицелом и, по-видимому, не успеет выйти из-под огня: полноватый фээсбэшник со слегка одутловатыми щеками, которого он мельком зацепил взглядом на квартире у Лещинского и которого Крестный называл по фамилии Никитин, взял его на мушку...

...Что произошло дальше, Иван видел очень хорошо. Но абсолютно ничего не понял. Никитин почему-то не стал стрелять в него. Вместо того чтобы срезать точным выстрелом застрявшего на выходе из холодильной камеры Ивана, Никитин развернулся и всадил три пули в голову стоявшему рядом с ним бледному генералу, зачем-то нацепившему на нос золотое пенсне...

"Спасибо Никитину за то, что сделал такой выбор! Но не стоит рассчитывать на то, что он и выбраться отсюда мне поможет..." - подумал Иван. Перепрыгивая через раненных пулеметными очередями и осколками стекол продавщиц, он бросился внутрь помещения магазина, вопя как можно громче:

– "Скорую"! Врача! Скорее! Белоглазов ранен!..

Ивану удалось благополучно добежать до угла Ветошного переулка и Ильинки, где для него была приготовлена Крестным машина. Мотор уже работал...

Газанув по Ильинке, Иван вылетел к Ильинским воротам, добрался переулками до Мясницкой и выехал на Лубянскую площадь. Движение в сторону Театрального проезда и Новой площади было уже перекрыто.

– Слышь, а что случилось-то?
– спросил Иван на выезде с Мясницкой на Лубянку у водителя остановившейся рядом машины.