Женщина была высокого роста и сидела в кресле очень прямо. Ее униформа не слишком отличалась от мужской, прическа немодная и не служила украшением. Ее пол выдавали только груди, выпуклость которых она не скрывала. Ей было лет сорок, однако в темных волосах не было седины. Черты лица правильные, четко вырезанные. Она не спросила – сказала:

– Вы следователь Илия Бейли, класса С-7.

– Да, мэм.

– Я заместитель секретаря Лавиния Димачек. А вы совсем не такой, как в фильме.

Бейли часто это слышал. Он сухо сказал:

– Они не могли бы хорошо скопировать меня, если хотели собрать много зрителей.

– Я в этом не уверена. Вы выглядите гораздо сильнее, чем тот актер с младенческим лицом.

Бейли поколебался, но решил воспользоваться случаем – или просто не мог удержаться:

– У вас утонченный вкус, мэм.

Она засмеялась.

– Надеюсь, что так. А теперь – почему вы заставили меня ждать?

– Я не знал, что вы приедете, мэм, а у меня был выходной.

– И вы его проводили Снаружи, как я поняла.

– Да, мэм.

– Не будь у меня утонченного вкуса, я бы сказала – вы один из тех чокнутых; но вместо этого позвольте мне сказать – вы один из тех энтузиастов.

– Да, мэм.

– Вы надеетесь когда-нибудь эмигрировать и найти новые миры в Галактике?

– Возможно не я, мэм. Может, я окажусь слишком старым…

– Сколько вам сейчас?

– Сорок пять, мэм.

– Ну, вы на них и выглядите. Мне тоже сорок пять.

– Но вы на них не выглядите, мэм.

– Старше или моложе? – она снова засмеялась. – Но шутки в сторону. Вы считаете меня слишком старой, чтобы стать пионером?

– В нашем обществе никто не может стать пионером без тренировки Снаружи. Тренироваться лучше всего с юности. Я надеюсь, что мой сын когда-нибудь ступит на другой мир.

– Вот как? Вы, конечно, знаете, что Галактика принадлежит Внешним мирам?

– Их только пятьдесят, мэм. А в Галактике миллионы миров, годных для обитания – или их можно сделать годными – и не имеющих местной разумной жизни.

– Да, но ни один корабль не может подняться с Земли без разрешения космонитов.

– Разрешения можно добиться, мэм.

– Я не разделяю вашего оптимизма, мистер Бейли.

– Я разговаривал с космонитами, которые…

– Я знаю это от своего начальника Альберта Миннима, который два года назад посылал вас на Солярию. – Она слегка скривила губы. – Актер, игравший крошечную роль в этом фильме, очень походил на него, насколько я помню. Минниму не понравилось.

Бейли сменил разговор.

– Я просил заместителя секретаря Миннима…

– Он получил повышение.

Бейли прекрасно понимал важность знаний о классификации и спросил:

– Каков его новый титул, мэм?

– Вице-секретарь.

– Спасибо. Я просил вице-секретаря Миннима получить для меня разрешение посетить Аврору в связи с этим вопросом.

– Когда?

– Вскоре после моего возвращения с Солярии. С тех пор я дважды возобновлял свою просьбу.

– Но не получили благоприятного ответа?

– Нет, мэм.

– Вы были удивлены?

– Разочарован, мэм.

– Зря. – Она слегка откинулась в кресле. – Наши отношения с Внешними мирами весьма шатки. Вы, конечно, почувствовали, что ваши два детективных подвига облегчили положение – так оно и есть. Эта ужасная гиперволновая пьеса тоже помогла. Но облегчение такое – она почти сдвинула большой и указательный пальцы – против такого – она раскинула руки. – В таких обстоятельствах мы вряд ли могли рискнуть послать вас на Аврору, главный Внешний мир, где вы, возможно, сделали бы что-то, что усилило бы межзвездную напряженность.

Бейли посмотрел ей в глаза.

– Я был на Солярии и не сделал ничего плохого. Наоборот…

– Да, я знаю, но вы были там по просьбе космонита, а это далеко не то, что быть там по нашей просьбе. Вы не можете не понимать этого.

Бейли молчал. Она продолжала:

– Ситуация стала намного хуже в то время, когда вы прислали вашу просьбу, и вице-секретарь правильно сделал, что отклонил ее. А в последний месяц положение стало особенно скверным.

– Это и есть причина нашей встречи, мэм?