– Саманта, постой! – закричала ей вслед Дженнифер, но та даже не оглянулась.

Дженнифер стало совсем плохо, и она лучше бы прыгнула в яму со львами, чем заставила себя проглотить хоть кусочек. Какой там завтрак!

Вчера, на балу, все представлялось ей совсем в ином свете. Дженнифер не видела ничего дурного в том, что происходило. Да и произошло ли что-нибудь ужасное на самом деле? Зачем было открывать двери на веранду и освещать фонарями сад, если гостям не полагалось там гулять?

Проснувшееся ночью чувство вины не давало места раздражению против тех, кто осуждал ее. Потому что, хотя они этого и не знали, все действительно обернулось непростительной ошибкой. Они были правы, а она – нет. Она позволила мужчине, чужому человеку, поцеловать себя в саду.

Саманта упала ничком на кровать и зарыдала в подушку, судорожно сжимая ее. Хотя утром она достаточно потрудилась, чтобы скрыть следы ночных слез, сейчас все повторялось вновь. Ей так хочется выплакаться всласть.

Она чувствовала себя по уши виноватой в том, чему не могла найти определения.

У нее уже было немало поклонников и не меньше трех явных обожателей. Саманта перестала всхлипывать и принялась мысленно перечислять их, представляя каждого по очереди. Первым в списке шел Альберт Бойл. Но он казался ей весьма заурядным. Дальше был лорд Грэм, хотя и слишком юный, но достаточно напористый. Третий – мистер Максвелл, всегда умеющий ее развеселить; затем сэр Ричард и мистер Числи, оба весьма достойные джентльмены. Возможно, некоторые из них станут ее постоянными поклонниками. А кто-то из этих поклонников превратится в жениха с определенными и честными намерениями. Она может скоро узнать, что такое настоящее ухаживание, и Дженни не будет единственной, кто выйдет замуж в этом сезоне.

Не стоило вспоминать кузину. Саманте опять захотелось плакать.

Керзи действительно был очень расстроен и очень зол. Саманта почувствовала это, когда в конце ужина он пригласил ее еще на один танец, чему она вовсе не была рада. Ей вовсе не улыбалось провести целых полчаса в обществе человека с холодными глазами и поджатыми губами, тогда как вокруг столько любезных джентльменов, с которыми она могла бы танцевать, наслаждаясь их восхищением и комплиментами в свой адрес.

Саманта еще больше разозлилась, когда Керзи ясно дал ей понять, что не желает с ней танцевать, но требует, чтобы она вместе с ним вышла на веранду.

– Я не уверена, милорд, – сказала она, – что в моем положении было бы правильно покинуть зал у всех на глазах.

Саманта подозревала, что он делает это только для того, чтобы наказать Дженнифер. Меньше всего ей хотелось оказаться между двумя поссорившимися влюбленными, если, конечно, имела место любовная ссора.

– Для вас в этом нет ничего особенного, – ответил он. – Вы кузина моей невесты.

И она позволила увести себя из зала в сад, где Керзи усадил ее на скамью, которую не было видно ни из зала, ни с террасы.

– Что за чертовщина, – сказал он тогда. – Как все паршиво складывается.

Сказать, что Саманта была обескуражена его выражениями, значит ничего не сказать. Но она была еще более поражена тем, что лорд Керзи неожиданно сжал ее руку в своей. Саманта оказалась в скверном положении: ее настойчиво вовлекали в то, что ее совершенно не касалось.

– Она любит меня? – вдруг спросил он. – Вы знаете? Она с вами делилась?

– Конечно же, – удивленно ответила девушка, – она вас любит. А как же еще? Она же ваша невеста.

– Да, – ехидно согласился он, – невеста. Ей навязали этот брак пять лет назад, когда она была почти ребенком. Но и я был всего лишь мальчишкой. Мне кажется, она весьма серьезно заинтересовалась Торнхиллом.

– Она один раз танцевала с ним у нас на балу и один раз здесь, – ответила Саманта.

Тут-то она и допустила ошибку, позволив вовлечь себя в эту ссору между лордом Керзи и ее кузиной, так как в бальном зале она могла бы найти этому времени куда лучшее применение.

– Все верно, за тем исключением, что здесь они не танцевали, – сказал он.

– Да, они вышли в сад. В этом нет большого греха. Мы ведь здесь. И ничего дурного не совершаем.

– Нет, – сказал он. – Нет ничего даже отдаленно напоминающего грех в том, что двое молодых людей побудут на воздухе, вне поля зрения близких. Не так ли?

Произнеся последние слова с ядовитым сарказмом, Керзи закинул руку на спинку скамьи, обняв Саманту за плечо, а другой взял ее за подбородок и поцеловал.

Саманта испытала настолько сильное потрясение, что вначале даже пошевельнуться не смогла. Оцепенев, она словно приросла к месту. Но, очнувшись, принялась бороться, стараясь вырваться. Она пыталась оттолкнуть Керзи, упираясь в его плечо, и дать ему пощечину. Девушка была в ярости.