Снова накатили гнев и боль; они подмяли под себя все остальные ощущения, и он не узнавал даже знакомые картины. Он испытывал беспокойство, волнение и смутный страх, источника которого он так и не мог определить.

— Господи! — громко пробормотал он. — Если…

С тяжелым гулом старые часы на куполе башни Основателя уронили в тишину первый из девяти ударов. Лишь когда они перестали отбивать время и встревоженные птицы, устраивавшиеся на ночлег, успокоились, Марк почувствовал, что пришел в себя.

В густых кронах снова воцарилась тишина. Он сошел с тропинки и пересек газон, направляясь к северо-западному углу Новой библиотеки. Там располагалась маленькая боковая дверь, от которой у него был ключ, — и в этот момент мимо него скользнула какая-то фигура.

— Кто это? — окликнул он.

Он не был уверен, что она ему не привиделась. Дорожка, с которой он только что сошел, повернув налево, вела мимо Беркли-Холла к изолятору, к теннисным кортам, к футбольным и бейсбольным полям.

Похоже, решил он, что тут никого нет; но вдруг на фоне темной кирпичной стены рядом с боковой дверью он увидел то, что ему показалось лицом без туловища.

— Кто это? — снова спросил он.

— Вы испугали меня, — ответил хриплый голос Джудит Уолкер.

— Джудит! Что вы здесь делаете?

— Вы испугали меня. Или, точнее, меня испугал какой-то звук, который мне послышался. И кроме того… — Она помолчала. — Я должна была увидеть вас. Тоби Саундерс сказал, что вы весь вечер будете тут.

Марк вынул из кармана кольцо с ключами и подошел к боковой двери. Мягкая трава приглушала шаги. Появились очертания плеч и шеи; темное платье, сливаясь с каменной кладкой, скрывало их.

— Прошу вас, поверьте, Марк, как правило, я никогда не приближаюсь к Лужайке, даже во время летних каникул! Я никогда этого не делала. Но я должна сказать вам нечто исключительно важное. Могу я поговорить с вами?

— Естественно! — Марк нашел на кольце нужный ключ; он был куда крупнее, чем ключ от машины или йельский. Он отомкнул дверь и широко распахнул ее. — Заходите в библиотеку, а я включу там свет.

— Стоит ли? Заходить в библиотеку?

— Почему бы и нет?

Она подошла к нему. Небо еще было светлым, и сквозь высокие стрельчатые окна Новой библиотеки, выходящие на восточную сторону, пробивалось достаточно света; тут у северной стены можно было еще без труда читать.

— Вот что я должна вам рассказать…

— Да?

— Это относительно полиции. Сегодня они не смогли выудить у меня признания; но я ужасно беспокоюсь из-за завтрашнего допроса. И будет только благородно избавить вас от излишнего волнения. Поэтому я и пришла предупредить вас… но, видите ли, пусть даже я здесь… я не могу этого сделать. Не могу!

Джудит запнулась и опустила голову. Внезапно он с предельной остротой осознал ее физическое присутствие; ему казалось, что он скорее ощущает, чем слышит ее дыхание. Она подняла взгляд, чтобы объясниться. В широко открытых глазах застыло странное выражение: она поняла, что именно он сейчас чувствует, и это отразилось в ее взгляде, словно их мысли с необоримой силой потянулись друг к другу. Казалось, она была готова отпрянуть, но потом покорно застыла на месте.

И тут в темном проходе библиотеки что-то мягко упало с высоты на пол. Дверь медленно закрылась.

Джудит, поперхнувшись вскриком, вырвалась из его рук и резко отшатнулась. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла заговорить:

— Я это знала! Я слышала! В библиотеке кто-то есть.

Человек, считающий себя цивилизованным созданием, Убежден, что умеет держать в узде свои инстинкты, контролировать свои мысли и чувства. Это не так.

Единственным инстинктивным желанием Марка после того, как он испытал эмоциональное потрясение от близости тела Джудит, была потребность избавиться от этого наваждения, стереть его с лица земли.

Сделав два быстрых шага вперед, он с силой настежь распахнул дверь. Она ударилась о деревянную стенку массивного книжного шкафа и отлетела обратно. Марк шагнул прямо в темноту. На какое-то мгновение он застыл в ожидании, после чего, пошарив по левой стенке, нажал верхний из пяти выключателей, контролировавших освещение в дальнем конце Новой библиотеки.

Две тусклые лампочки под колпаками зеленого стекла осветили длинный узкий проход между стеллажами. Всего их было пять, и они тянулись параллельно друг другу, обрамленные высокими рядами книг с обеих сторон; на верху полок стояли потемневшие от времени бюсты.

Марк посмотрел направо, куда от двери тянулась еще одна стена книг. На полке в семи футах от пола он увидел единственный зияющий проем и тяжелый том, который, раскинув крылья переплета, вверх корешком упал на пол, взметнув облако густой пыли. Нервное напряжение заставило его издать смешок, который тут же, когда он взял себя в руки, превратился в глухой хрип, комом застрявший в горле.