И вот два года спустя вдруг Сталин спросил по телефону об инженере Лесных. Как могло это случиться? Каким образом предложение Лесных проникло к Сталину сквозь нескончаемые заграждения? Прислушиваясь к объяснениям Онисимова, Челышев вспомнил некие мутные толки о том, что ведомство лагерей, подчиненное Берии, занятое проектированием гигантских гидроэлектростанций в Восточной Сибири, подкинуло-де какие то средства Лесных на его опыты.

Разговор по телефону продолжался. Безмерное уважение к собеседнику по-прежнему читалось в крайне внимательном лице, в недвижности выпрямленного корпуса. Стоя как бы по команде «смирно», при этом, однако, не вскинув голову, – она казалась втиснутой в плечи еще глубже, чем обычно, – Онисимов не пытался уклоняться от прямых ответов. Не следует думать, что ему было чуждо умение ускользать, Однако эта способность будто бесследно испарялась, когда к нему обращался Сталин Сугубая точность, пунктуальность бывала тут не только делом чести, святым долгом, но и щитом, спасением для Онисимова.

– Как инженер не могу поддержать, Иосиф Виссарионович, этот способ.

Опять он осекся, стал слушать. Неожиданно вновь изменился в лице, побледнел.

– Нет, не был информирован. Впервые сейчас об этом слышу.

И тотчас справился со своим смятением, вернул хладнокровие.

– Была проведена солидная экспертиза, Иосиф Виссарионович. Я, разумеется, несу полную ответственность. Кроме того, как я вам уже докладывал, этим занимался и товарищ Челышев. Он, кстати, сейчас здесь у меня сидит.

Василий Данилович понимал, что Онисимов стремится получить передышку хотя бы на несколько минут, чтобы опамятоваться, оправиться от какой-то страшной неожиданности, затем достойно ее встретить. Этот ход удался. Александр Леонтьевич протянул трубку Челышеву:

– Иосиф Виссарионович вас просит.

Мембрана донесла медлительные интонации Сталина:

– Товарищ Челышев? Здравствуйте. – Телефон будто усиливал его всегдашний резкий грузинский акцент. – Вам известно предложение инженера Лесных о бездоменном получении стали?

– Да.

– Что вы об этом скажете?

– Поскольку я с его замыслом знакомился, могу вам…

– Сами знакомились?

– Да.

– Так. Слушаю.

– На мой взгляд, Иосиф Виссарионович, предложение практической ценности не имеет. В промышленности применить его нельзя.

– То есть дело, не имеющее перспективы? Я правильно вас понял?

Что-то угрожающее чувствовалось в тоне, еще как бы спокойном. Василий Данилович ответил:

– В далекой перспективе мы, может быть, действительно будем выплавлять сталь только электричеством. Пока же…

– И изобретателю, следовательно, не помогли? Пришлось промолчать. Челышев не хотел заслоняться строчками своего заключения – изобретателю-де надо оказать небольшую разумную помощь, – не хотел подводить этим Онисимова. А ссылка на другое министерство, ведавшее преподавателем Лесных, казалась и вовсе чиновничьей, претила Василию Даниловичу. Сталин, однако, не позволил ему избежать ответа.

– Так что же, не помогли?

Челышев буркнул:

– Не знаю.

– А я знаю. Вы с товарищем Онисимовым не помогли. Вместо вас это сделали другие. И хотя вы придерживаетесь взгляда, что изобретение практической ценности не имеет… – Сталин выдержал паузу, словно ожидая от Челышева подтверждения – Я правильно вас понял?

– Да.

– Тем не менее, у меня на столе, товарищ Челышев, – голос Сталина зазвучал жестче, – лежит металл, лежат образцы стали, выплавленные этим способом. Я вам их пришлю вам и товарищу Онисимову.

Челышев понял – вот к какому известию относилось восклицание Онисимова: «Впервые сейчас об этом слышу». Василий Данилович тоже лишь теперь услышал эту новость.

– Выплавить-то можно, – сказал он. – Но сколько это стоило?

– Почти ничего не стоило. Плавку провели в лаборатории Сибирского политехнического института. Помощниками товарища Лесных были несколько студентов.

Опять в кабинет бесшумно вбежал Серебрянников, держа две папки. Онисимов их почти выхватил, стал быстро листать, поглядывая и на Челышева, разгадывая, если не по его взору – маленькие глаза академика совсем скрылись под хмуро нависшими бровями, – то по мимолетным теням на сухощавом лице, о чем говорит Сталин.

Серебрянников встал за спиной Онисимова, слегка к нему склонился и, как прежде, не утрачивая достоинства, был наготове для дальнейших поручений.

– А посчитать все-таки бы надобно, – сказал Челышев. – К тому же и печь пришла в негодность, кладка сгорела.

– Кто вам сообщил?

Василий Данилович позволил себе усмехнуться.

– Не маленький. Могу сообразить. Но это, Иосиф Виссарионович, было бы не страшно, если бы…

Сталин нетерпеливо перебил:

– Зачем, товарищ Челышев, подменять мелочами главное? Разве что-либо значительное рождается без мук? – Удовлетворенный своей формулой, он помолчал. Затем опять обрел медлительность. – Главное в том, что новым способом выплавлена сталь. А остальное приложится, если мы, товарищ Челышев, будем в этом настойчивы. Не так ли?