– Мы думали... Мы хотели...
– начал было Руслан и умолк, растерянно оглядываясь на ребят, словно ища у них поддержки.
– В общем...

– В общем, играли в сыщиков, - мягко, но в то же время с укором перебил его учитель.
– Я, Захар Петрович, уже сделал им внушение. По-моему, они поняли. Это дело серьезное. Опасное дело. Для этого есть милиция. Хорошо, кончилось синяком... И еще. Я сам узнал обо всем только сегодня утром, в школе. И сразу к вам. Директор нас отпустил...

– Но почему же потом, после случившегося, вы не пошли к Олегу Орестовичу?

– Мы знали, что у Олега Орестовича болен ребенок, и не хотели беспокоить, - ответила Роксана.

– Да-да, - смущенно подтвердил Бабаев.
– Сынишка... Бронхит...

– Что вы так заботитесь о своем учителе, хорошо. Но ведь могли обратиться к любому постовому милиционеру, прийти к нам.

Дозорные дружно признались в своей ошибке.

Однако они нам очень помогли. Теперь мы знали номер машины, да и водителя каждый из сидевших в засаде мог теперь опознать.

Я попросил учителя и учеников дать официальные показания следователю Фадееву. Вскоре после допроса дозорных Владимир Гордеевич зашел ко мне.

– Боевые ребята, правда?
– спросил я.

– Слишком, - вздохнул следователь.
– А если бы этого Костю не кулаком, а монтировкой?..

– Да, я уж им прочел тут нотацию.

Фадеев рассказал, что позвонил во все три городских автохозяйства. Машина оказалась с третьей автобазы.

– Водитель установлен?
– спросил я.

– Пикуль, Роман Егорович.
– Фадеев сделал паузу и добавил: - Из бригады Воронцова.

– Опять Воронцов!
– вырвалось у меня.

– Он, родимый, - усмехнулся Владимир Гордеевич.

– Когда будете допрашивать?

– Хотел сразу ехать на автобазу, да вот странная история... Наш любезный Пикуль Роман Егорович взял сегодня отпуск без содержания. На неделю. Отбыл в другой город на похороны родственника. Якобы...

– Ну зачем вы так, - покачал я головой.
– Может, он действительно уехал на похороны.

– То, что уехал, верно. А вот насчет похорон...
– Следователь махнул рукой.
– Оттягивают время. Видимо, Воронцов и его дружки надеются за эту неделю что-нибудь придумать.

– Не знаю, не знаю, Владимир Гордеевич... Во всяком случае, постарайтесь тщательно проверить показания ребят. А то, чего доброго, нафантазируют...

– Сейчас не зима, - улыбнулся Фадеев.
– Следы протекторов на земле наверняка сохранились.
– Он посмотрел на часы.
– Вот-вот подъедет эксперт. Отправимся на место с ребятами и Бабаевым...

Фадеев оказался прав: никто из родственников Пикуля не умирал.

Через два дня сам Пикуль был обнаружен у приятеля в деревне Курихино, что неподалеку от Зорянска. Там шофер пьянствовал с дружком, схоронившись в баньке. Работники милиции подождали, пока он проспится, придет в себя, а потом доставили его на допрос к следователю приводом: Пикуль демонстративно не хотел принимать повестку.

Я попросил Фадеева зайти ко мне сразу же после допроса, но неожиданно Владимир Гордеевич позвонил мне из своего кабинета.

– Захар Петрович, вот тут допрашиваемый хочет высказать вам свою жалобу на меня...

– Хорошо, сейчас зайду, - ответил я и направился в комнату следователя.

Заросший щетиной, синий от долгой пьянки, шофер сидел напротив Фадеева с мрачным лицом, скрестив руки на груди.

Я представился и спросил, какие у Пикуля претензии.

– Протестую, потому что меня затащили сюда незаконно, - начал он с гонором.
– Имею право не являться. А на меня милицию напустили...

– На каком основании вы хотели уклониться от явки к следователю? задал я вопрос.

– Горе у меня, товарищ прокурор.

– Какое?
– спросил я.

– Только что с похорон, - хрипло произнес шофер, глядя куда-то в угол комнаты.

– Кого хоронили?

Пикуль молчал, видимо почувствовав ловушку.

– Ну, Роман Егорович, - поторопил его Фадеев.

– Двоюродного брата... В Ростове...

– Нехорошо хоронить живого человека, - покачал головой следователь. Мы звонили в Ростов. Ваш двоюродный брат жив-здоров, чего и вам желает...

Водитель некоторое время не мог произнести ни слова. Ждали и мы. Наконец он признался:

– В общем, заправлял я вам мозги. Каюсь...

– Солгали?
– уточнил Фадеев.

– Уж как есть, - развел руками Пикуль.

– Для чего?
– спросил Фадеев.

Пикуль стал объяснять, что, мол, поссорился с женой, причем серьезно, и вот придумал повод смыться на неделю из дому. Так, мол, было тошно, что надо было душу отвести. Вот и закатился он к приятелю в Курихино.

– А другой причины не было?
– спросил следователь.