Судья Филдинг вновь задумался.

– Что же касается вчерашнего поединка, о котором мне с таким восторгом рассказывала юная леди, то, конечно, дуэль – это ужасно. Но ведь вас вынудили к ней. К тому же вы действовали на благо общества. Мы всегда знали, что этот Тониш – обычный жулик, который использует все – от крапленых карт до запасных козырей в рукаве. Но до сих пор закон был бессилен против него. Благодаря вам мы теперь можем в самое ближайшее время прибрать его к рукам.

– Благодаря мне? Но как?

Невидящие глаза судьи были устремлены прямо на Джеффри.

– Ну, подумайте! Спасала его вовсе не ловкость. Спасала его репутация фехтовальщика. Жертвы мистера Тониша слишком его боялись, чтобы протестовать или обращаться к помощи закона. Ну, а теперь, когда этот мыльный пузырь лопнул, – а слух об этом распространится мгновенно! – ко мне станут поступать жалобы на него, и появятся улики. Тут-то мы его и заполучим, а вслед за нами – Ньюгейт или Тайберн [37] .

– Верно, – согласился Джеффри, отворачиваясь к окну. – Это не приходило мне в голову.

– А могло бы! Кое-чему вам еще следует поучиться. Ну, а теперь давайте поговорим о событиях прошлой ночи в целом, например, о девице Пег Ролстон и о женщине, которая называла себя Грейс Делайт.

– Сэр, что вам известно об этом?

– То же самое, что и девушке. Хотя я полагаю, что больше, нежели она пожелала мне рассказать.

Собираясь с мыслями, Джеффри глядел на шумную толпу, движущуюся по Боу-стрит. Хотя глаза судьи его не видели и не могли прочесть, что написано у него на лице, Джеффри чувствовал, как судья Филдинг, проникая в его мысли, вытягивает наружу все его тайны. Но, по крайней мере, думал он, портрет наверху в «Волшебном пере» Пег не видела. К тому же…

– Да? – произнес он.

– Повернитесь ко мне, – резко приказал судья Филдинг. – Вы говорите в сторону.

– Да, простите. Вы желаете, чтобы я рассказал о событиях, приведших к аресту Пег?

– Нет, о них она мне сама рассказала. Я хочу знать, что случилось потом.

– Ну, вот. Стражники – их было двое, а с ними – мой приятель, капитан Бересфорд, – взяли ее под арест.

– Об этом мне также известно. Стражники ее допрашивали? Допрашивал ее капитан Бересфорд?

– Пытались. Я сказал Табби про старуху, умершую от ужаса, но отрицал, что Пег находится в доме. Тогда они, похоже, решили, что Пег повинна в ее смерти, хотя к обвинению это никакого отношения не имеет. Я не дал им ее допрашивать, но Пег все равно была в очень плохом состоянии. Сэр, как она сейчас?

– Не очень хорошо. Но продолжим: поднимались они наверх? Обыскивали дом? Видели тело?

– Нет. Они удовольствовались заключением доктора Эйбила, которое соответствовало действительности. Пег уже находилась в коридоре внизу. А они чувствовали себя в доме весьма неуютно и торопились уйти. Только…

– Только – что? Вы задумались?

– Табби Бересфорд заявил, что дом надо запереть. Я сказал, что нет ключа. Я действительно так думал. Но Табби отыскал старый ключ – он висел на гвозде рядом с лестницей. Входную дверь заперли; ключ Табби оставил у себя и, кроме того, усилил караул на мосту. Он – педант, вроде вас.

– А дальше? Продолжайте.

– Сказать больше почти нечего. Доктор Эйбил отправился домой; утром он представит отчет коронеру и секретарю прихода. А я, как вы знаете, тотчас кинулся к вам и сэру Мортимеру просить заступничества для Пег. Сколько я ни стучался, никто даже не выглянул в окно, а дверей и подавно не открыли.

– Я полагаю, вы приходили на рассвете. Чего еще могли вы ожидать в столь ранний час? И все же, почему на это у вас ушло столько времени? Было еще что-то?

– Еще что-то?

– Да, например, между арестом девушки и временем, когда вы начали дубасить в двери непонятно для чего.

– Верно, – сказал Джеффри, вновь делая над собой усилие. – Было кое-что.

– Вы отправились за двумя стражниками, которые повели девушку в арестантскую на Грейт-Истчип. И предложили им взятку, чтобы они девушку отпустили. Верно?

– Да.

– Поскольку платье на девушке было красивое и сама она явно принадлежала к хорошему обществу, цену ваши доброхоты заломили высокую. Когда вы согласились, они ее удвоили. Вы снова согласились. Но они знали, что вы – мой тайный агент, и испугались, что вы на них донесете. Поэтому, взяв деньги, они все же отправили девушку за решетку, вовсе не собираясь ее выпускать. Так вы потратили остаток денег, полученных от сэра Мортимера Ролстона. Я опять прав?

– Да.

В голосе судьи Филдинга зазвучали суровые нотки.

– Вы думаете, я не знаю, – спросил он, – что любого из моих стражников и почти всех тайных агентов подкупить не сложнее, чем любого из холуев покойного сэра Роберта Уолпола [38] ? Если бы они не боялись попасться, они стали бы за крону арестовывать невиновных, а за сумму вдвое меньшую – выпускать на волю преступников. Но от вас я такого не ожидал.

– Значит, ошиблись.

Ярость, охватившая Джеффри, заставила его забыть, что собеседник не может видеть его; он подошел к судье и указал на деньги, разбросанные по столу: