— Нет, не пенсионерка. Я вас очень прошу: не отключайте телефон. Может быть, ограничимся тем, что вы подниметесь ко мне и я покажу вам квитанции?

— Можно, — бодро согласился Артем. — У нас тоже случаются ошибки. Я запишу даты платежей, а потом перезвоню вам.

Артем радостно поднимался за мужчиной, надеясь пока они будут перебирать квитанции, задать еще несколько вопросов относительно гибели Коровина. К тому же за стеклом по-прежнему барабанил дождь, а мужик попался явно душевный, — вон, уже полгода бегает по сберкассам платит за соседку. Так что вполне может быть предложит чаю.

Но когда мужчина остановился на третьем этаже напротив двери, из которой появлялась женщина с ведром и полез в карман за ключами, Артем готов был провалиться сквозь землю. Сейчас его разоблачат! Как пить дать! Придется что-то врать и как-то выкручиваться!

Однако мужчина открыл дверь и попросил Артема:

— Подождите минуточку!

Артему пришлось понервничать куда больше, чем одну минуту. Он уже стал подумывать о том, не ретироваться ли ему, когда мужчина пригласил его на кухню.

На столе были приготовлены квитанции за последние полгода, и Артем принялся переписывать их номера и даты оплаты.

— Надо же, — попытался он завязать разговор, — полгода без мужа, а так убивается…

— Кто убивается? — не понял мужчина. — Елена-то? Да не то, чтобы убивается. Жутко ей возвращаться туда, где он… Он ведь покончил с собой.

— Повесился? — Артем изобразил неподдельный ужас.

— Из окна сиганул.

— Тоже не лучше, — Артем увлеченно выводил цифры на бумаге. — Я с таким сталкивался.

Депрессия, водочка, с деньгами проблемы…

Неожиданно на дверном стекле мелькнула тень. Их подслушивали. Артем мог бы поклясться, что женщина, та самая, с которой он разговаривал на лестничной площадке, стоит в коридоре, прижавшись к стене. Ему даже показалось, что он слышит ее дыхание.

— Здесь как раз другой случай: никаких проблем.

— Значит — шизофрения.

— Тоже нет, — ответил мужчина. — Это для жены и есть самое страшное: неизвестность.

Артем закончил свою работу и с тоской покосился на чайник.

— Ну тогда, может, помог кто сигануть? — спросил он.

— Я думаю… — начал мужчина, но тут из-за двери послышался звук бьющейся посуды, и он поспешил закончить беседу.

— Вы извините, — пробормотал он, обернувшись на дверь, — у меня еще столько дел!

В коридоре прошелестели шаги.

— Да, конечно, я уже закончил.

— Вот, возьмите мою визитку. Если что-то не так, позвоните мне на работу, хорошо?

Артем распрощался с хозяином и спустился вниз. «Протасов Николай Андреевич, — прочел он строгую надпись на визитной карточке, — директор концерна Цветные металлы»".

Дождь, утихший накануне, припустил с новой силой, до метро идти еще было прилично, а вымокнуть до нитки совсем не хотелось. Он решил подождать.

Наверху открылась дверь, и Артем вздохнул.

Опять кто-то спускается. Придется выходить, слишком долго он торчит в этом подъезде, привлекая к себе внимание.

Но спускаться, похоже, никто не собирался.

Последовал лязг ключей и снова хлопнула дверь.

И тут же опять открылась. Кто-то упорно давил кнопку звонка, а потом принялся барабанить в дверь кулаками. Артем осторожно выглянул в широкий пролет, но ничего не увидел.

— Открой, — раздался сверху придушенный женский голос, и Артем сразу представил женщину с бессмысленным взглядом. — Открой, гад.

У мужчины, вспомнил Артем, были ключи от соседской квартиры. Похоже, там он и скрылся от своей жены. Она прекратила стучать и прошипела:

— Ненавижу тебя, подонок. Чтобы ты сдох!

Артема передернуло от этого свистящего шепота. Женщины, желающие мужьям смерти, — сколько же их? Каждая третья? Может быть, город настолько переполнен ненавистью, что она и становится причиной смерти мужчин? Он закрыл глаза и представил ненависть в виде огромного мутного облака, которое толкает к окнам, останавливает сердца.

Да, он был материалистом. Но и ненависть — материальна. Это такая субстанция, которая не способна, образовавшись в сердце, долго оставаться абстрактным чувством. Она сгущается и концентрируется до тех пор, пока не сможет материализоваться, переместив свою разъедающую энергию в холодное лезвие кинжала, в ствол пистолета, в горечь яда.

От этих мыслей Артему захотелось скорее под дождь…

А из окна третьего этажа за ним внимательно наблюдала женщина. Лицо ее было искажено ненавистью и страхом. Когда Артем скрылся из вида, она забегала по квартире, роняя и подбирая вещи. Она кусала губы до крови и рычала, как раненая тигрица. В конце концов она схватила телефонную трубку. Номер ей удалось набрать только с третьей попытки: так дрожали руки.