Ветерок с канала отчаянно трепал Еве волосы и зыбил темный мех ее накидки Несмотря на круги под глазами, она была весела и даже смеялась.

— Вы хоть знаете, — спросила она, — что заставили меня проговорить всю ночь напролет?

— Вот и прекрасно, — сказал Дермот. Кучер в цилиндре не повернулся и ничего не сказал. Но плечи у него поднялись чуть не до ушей.

— Да где это мы? — спросила Ева. — Небось милях в пяти-шести от Ла Банделетты!

Снова плечи кучера выразили согласие.

— Какая вам разница? — успокоил ее Дермот. — Ну а теперь насчет этой вашей истории.

— Да?

— Я хочу, чтобы вы мне ее еще повторили. Слово в слово.

— Опять?

На сей раз плечи кучера поднялись уже выше ушей — акробатический номер, недоступный представителям прочих профессий. Он щелкнул кнутом, и лошадки припустили, как следует тряхнув пассажиров, пытавшихся взглянуть друг на друга.

— Ой, пожалуйста, — взмолилась Ева. — Я же вам уже четыре раза все рассказала. Клянусь, я не выпустила ни единой подробности из того, что произошло… ну, той ночью. Я совсем осипла. Представляю себе, как я выгляжу! — Она обеими руками отвела волосы от лица. Серые глаза, чуть слезящиеся из-за ветра, смотрели на него с мольбой. — Может, отложим хоть до завтрака?

Дермот ликовал.

Он откинулся на выцветшую обивку сиденья и расслабил плечи. Голова у него слегка кружилась от бессонной ночи и от одного открытия, перевернувшего все его построения. Он совсем забыл, что не брит и вид у него, должно быть, ужасный. Он был в восторге, он мог поднять весь мир и спустить с лестницы.

— Ну ладно, можно вас и пощадить, — согласился он. — В конце концов, по-моему, главное у меня в руках. Видите ли, миссис Нил, вы сообщили мне очень важную вещь.

— Какую?

— Вы сообщили мне, кто убийца, — сказал Дермот. Колымага уже словно летела по воздуху, и Ева обеими руками уцепилась за полость.

— Но я понятия не имею! — удивилась она.

— Знаю. Тем-то так и ценен ваш рассказ. Если бы вы знали, что тогда произошло, то…

Он искоса, в нерешительности взглянул на нее.

— У меня мелькала догадка, совершенно смутная догадка, — продолжал он, — что я ищу преступника не там, где надо. Это вчера — еще до нашего ужина. Но окончательно я прозрел только во время вашего рассказа за омлетом у папаши Руссе.

— Доктор Кинрос, — спросила Ева. — Кто же из них убил?

— А вам важно? Не все ли вам равно?

— Нет. Но… кто же из них?

Дермонт посмотрел ей в глаза.

— Вот этого я вам и не скажу.

Тут Ева не выдержала. Но гневная тирада так и застряла у нее в горле: на нее смотрели добрые, дружеские, ободряющие глаза, полные прямо-таки пылающего сочувствия.

— Послушайте, — продолжал он, — я говорю это не как великий сыщик, старающийся в последней главе ошарашить простофилю. Я это говорю по самым серьезным причинам, какие только могут быть у психолога. Вся тайна, — он коснулся ее лба, — вот тут. У вас в голове.

— Ничего не понимаю!

— Нет, вы все знаете. Но не отдаете себе в этом отчета. Если я вам скажу, вы взглянете на вещи по-новому. Станете искать объяснений. Пересматривать факты. А это совершенно не нужно. Пока. Все — слышите — все зависит от того, расскажете ли вы о случившемся мосье Горону и следователю в точности так же, как мне.

Ева зябко поежилась.

— Вот вам иллюстрация, — сказал Дермот, не отрывая от нее глаз. Он вынул из жилетного кармана часы. — Например, что это такое?

— Извините, но…

— Что я держу в руке?

— Часы, господин иллюзионист.

— Как вы догадались? Дикий ветер. Тиканья вы не слышите.

— Ну знаете ли! Я же вижу, что это часы!

— Вот именно. В том-то и дело. А по часам мы к тому же можем определить, — заключил он весело, — что уже двадцать минут шестого и вам, безусловно, хочется спать. Извозчик!

— Да, мосье?

— В город, пожалуйста.

— Да, мосье.

Смирного кучера как будто коснулась волшебная палочка. Он развернулся с неимоверной быстротой, наводящей на мысль об ускоренных съемках в кинохронике, когда все вдруг несутся вприпрыжку и сломя голову. Они полетели той же дорогой обратно; над сине-серой водой кричали чайки; и Ева опять заговорила:

— Ну а теперь что?

— Спать. А потом положитесь на вашего покорного слугу. Вам сегодня предстоит встреча с Гороном и следователем.

— Да, наверное.

— Про мосье Вотура, следователя, болтают разные ужасы. Но вы его не бойтесь. Они, правда, любят, чтобы все было по правилам, и на допрос меня вряд ли пустят…

— Вас там не будет? — крикнула Ева.

— Я же не адвокат. Кстати, вам надо взять адвоката. Я пошлю к вам Соломона, — он запнулся. — А что — это так важно, — добавил он, уставясь в спину кучера, — буду я там или нет?