тончится. Молчите! Ефросимов. Не только лететь, но вам нельзя даже сидеть... Вы будете лежать,

истребитель, долго, если не хотите погибнуть. Дараган. Возле меня никогда не было женщины, я хотел бы лежать в чистой

постели и чтобы чай с лимоном стоял на стуле. Я болен!.. А отлежавшись,

я поднимусь на шесть тысяч, под самый потолок, и на закате... (Адаму.)

Москва? Адам. Москва молчит! Ева. И мы слышим только обрывки музыки и несвязные слова на разных языках!

Воюют во всех странах. Между собой. Адам. На рассвете мы сделали пятьдесят километров на машине и видели только

трупы и осколки стеклянной бомбы, а Ефросимов говорит, что в ней

бациллы чумы. Дараган. Здорово! Но больше слушать не хочу. Ничего не говорите мне больше!

(Пауза. Указывая на Адама.) Пусть он распоряжается, и я подчиняюсь ему. Адам. Ева, помоги мне поднять его.

Поднимают Дарагана. Ева подхватывает узел.

Дараган. Куда? Адам. В леса. За бензином. Дараган. И за самолетом! Адам. Ну, ладно, едем. Может быть, проберемся на аэродром. Потом вернемся

сюда, чтобы взять мелочь. И вон! А то мы вовсе не вывернемся!..

Уходят.

Долгая пауза. Слышно, как застучала машина и ушла. Через

некоторое время в магазин вбегает Пончик-Непобеда.

Пиджак на нем разорван. Он в грязи.

Пончик (в безумии). Самое главное - сохранить ум и не думать и не ломать

голову над тем, почему я остался жить один. Господи! Господи!

(Крестится.) Прости меня за то, что я сотрудничал в "Безбожнике".

Прости, дорогой Господи! Перед людьми я мог бы отпереться, так как

подписывался псевдонимом, но тебе не совру - это был именно я! Я

сотрудничал в "Безбожнике" по легкомыслию. Скажу тебе одному. Господи,

что я верующий человек до мозга костей и ненавижу коммунизм. И даю тебе

обещание перед лицом мертвых, если ты научишь меня, как уйти из города

и сохранить жизнь, - я... (Вынимает рукопись.) Матерь Божия, но на

колхозы ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну, мужики были

порознь, ну, а теперь будут вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут

они, окаянные! Воззри, о Господи, на погибающего раба твоего

Пончика-Непобеду, спаси его! Я православный. Господи, и дед мой служил

в консистории. (Поднимается с колен.) Что ж это со мной? я кажется,

свихнулся со страху, признаюсь в этом. (Вскрикивает.) Не сводите меня с

ума! Чего я ищу? Хоть бы один человек, который научил бы...

Слышен слабый дальний крик Маркизова: "Помогите!.."

Не может быть! Это мерещится мне! Нет живых в Ленинграде!

Маркизов вползает в магазин. За спиной у него котомка,

одна нога обнажена, и видно, что ступня покрыта язвами.

Маркизов. Вот, дотащился... Здесь и помру... Мне больно! Я обливаюсь

слезами, а помочь мне некому, гниет нога! Всех убили сразу, а меня с

мучениями. А за что? Ну и буду кричать, как несчастный узник, пока не

изойду криком. (Кричит слабо.) Помогите! Пончик. Человек! Живой! Дошла моя молитва! (Бросается к Маркизову, обнимает

его.) Да вы Маркизов?! Маркизов. Я, я - Маркизов! Вот видите, гражданин, погибаю! (Обнимает Пончика

и плачет.) Пончик. Нет, стало быть, я не сумасшедший. Я узнал вас! А вы меня? Маркизов. Вы кто же будете? Пончик. Да как же вы не узнаете меня, боже ты мой! Узнайте, умоляю! Мне

станет легче... Маркизов. Я почему-то вижу плохо, гражданин. Пончик. Я - Пончик-Непобеда, известнейший литератор! Припомните, о боже,

ведь я же с вами жил в одном доме! Я вас хорошо помню, вас из профсоюза

выкинули за хулиган... Ну, словом, вы - Маркизов! Маркизов. За что меня выгнали из профсоюза? За что? За то, что я побил

бюрократа? Но а как же, гадину, не бить? Кто его накажет, кроме меня?..

За то, что пью? Но как же пекарю не пить. Все пили: и дед, и прадед. За

то, что книжки читал, может быть? А кто пекаря научит, если он сам не

будет читать? Ну, ничего. Потерпите. Сам изгонюсь. Вот уж застилает

вас, гражданин, туманом, и скоро я отойду... Пончик. Теперь уже о другом прошу: сохранить жизнь гражданину Маркизову. Не

за себя молюсь, за другого. Маркизов. Гляньте в окно, гражданин, и вы увидите, что ни малейшего бога

нет. Тут дело верное. Пончик. Ну кто же, как не грозный бог, покарал грешную землю! Маркизов (слабо). Нет, это газ пустили и задавили СССР за коммунизм... Не