что нужно для жизни...

Послышался шум грузовика.

Вот они! Подъехали! (Выбегает в окно, кричит.) Ева! Адам! Я нашел еще

двух живых!

В ответ слышен глухой крик Адама.

Да, двое живых! Вот они! (Выбегает.) Пончик (цепляясь за него). Мы - вот они! (Выбегает за Ефросимовым.) Маркизов. Мы - вот они! (Хочет бежать, но не может.) И на меня, и на меня

посмотрите! Я тоже живой! Я живой! Ах нет, отбегал ты свое. Маркизов, и

более не побежишь... (Кричит.) Меня ж не бросьте, не бросьте меня! Ну,

подожду!

Бесшумно обрушивается целый квартал в окне, и

показывается вторая колоннада и еще какие-то кони в

странном освещении.

Граждане, поглядите в окно!!

Занавес

АКТ ТРЕТИЙ

Внутренность большого шатра на опушке векового леса.

Шатер наполнен разнообразными предметами: тут и обрубки

дерева, на которых сидят, стол, радиоприемник, посуда,

гармоника, пулемет и почему-то дворцовое богатое кресло.

Шатер сделан из чего попало: брезент, парча, шелковые

ткани, клеенка. Бок шатра откинут, и видна пылающая за

лесом радуга.

Маркизов, с костылем, в синем пенсне, сидит в дворцовом

кресле с обожженной и разорванной книгой в руках.

Маркизов (читает). "...Нехорошо быть человеку одному: сотворим ему

помощника, соответственного ему..." Теория верная, да где же его взять?

Дальше дырка. (Читает.) "...И были оба наги, Адам и жена его, и не

стыдились..." Прожгли книжку на самом интересном месте... (Читает.)

"...Змей был хитрее всех зверей полевых..." И точка. А дальше страницы

выдраны.

Входит Пончик-Непобеда. Он, как и Маркизов, оброс

бородой, оборван, мокрый после дождя, сбрасывает с плеча

охотничье ружье, швыряет в угол убитую птицу.

Про тебя сказано: "Змей был хитрее всех зверей полевых..." Пончик. Какой змей? Ну тебя к черту! Обед готов? Маркизов. Через полчасика, ваше сиятельство. Пончик. Ну-ка, давай по одной рюмочке и закусим... Маркизов. Да Адам, понимаешь ли, все запасы спирта проверяет... Пончик. Э-ге-ге. Это уж он зря нос сует не в свое дело! Тут каждый сам себе

Адам по своему отделу. А тебе удивляюсь - не давай садиться себе на

шею. Ты заведующий продовольствием? Ты! Стало быть, можешь полновластно

распоряжаться. Я привык выпивать перед обедом по рюмке и работаю не

меньше, если не больше других... Адамов! Маркизов. Верно, правильно, гражданин Змей! (Снимает пенсне.)

Выпивают, закусывают.

Пончик (неожиданно). Постой... (Подбегает к радиоприемнику, зажигает лампы,

крутит кнопки.) Маркизов. Да нету, нету - я целое утро слушаю. Пусто, брат Змей! Пончик. Ты брось эту моду меня змеем называть.

Выпивают.

Маркизов. Я без чтения - должен заметить - скучаю... И как же это я "Графа

Монте-Кристо" посеял, ах ты, господи! Вот подобрал в подвале... Только

всего и осталось от книжки. Да... При этом про наших пишут: про Адама и

Еву. Пончик (заглянув в книжку). Чушь какая-нибудь мистическая! Маркизов. Скучно в пустом мире! Пончик. Я с радостью замечаю, что ты резко изменился после гибели. И

все-таки, что бы ни говорили, я приписываю это своему влиянию.

Литература - это великое дело! Маркизов. Я из-за ноги изменился. Стал хромой, драться не могу и из-за этого

много читаю, что попадет под руку. Но вот, кроме этой разорванной

книги, ничего не попалось... Пончик. Так давай еще раз прочитаем мой роман! Маркизов. Читали уже два раза... Пончик. И еще раз послушай. Уши у тебя не отвалятся! (Достает рукопись,

читает.) "...Глава первая. Там, где некогда тощую землю бороздили

землистые, истощенные..." Я, видишь ли, поправляю постепенно. Вставил

слово "истощенные". Звучит? Маркизов. Почему ж не звучит... Звучит! Пончик. Да-с... "...истощенные лица крестьян князя Волконского..." После

долгого размышления я заменил князя Барятинского - князем Волконским...

Замечай! Маркизов. Я заметил. Пончик. Учись!.. "...Волконского, ныне показались свежие щечки колхозниц...

– Эх, Ваня, Ваня!
– зазвенело на меже..." Маркизов. Стоп! Станция! Вот ты, я понимаю, человек большой. Пишешь ты

здорово, у тебя гений. Объясни ты мне, отчего литература всегда такая