Аня пошла первой. Метров десять подъема она одолела неожиданно легко, и только потом усталость дала о себе знать. Заболели мышцы рук и спины, каждая следующая скоба преодолевалась с трудом. В колодце отвратительно пахло сухой кирпичной пылью, она мешала дышать. Некоторые плохо закрепленные скобы шатались, а одна даже отвалилась, и Аня едва не рухнула на ползущего следом Сретенского. К счастью, она вовремя успела схватиться за другую скобу.

Когда девушка совершенно обессилела, выматывающий подъем подошел к концу. Над головой Ани нависала укрепленная радиальными распорками крышка люка. Если этот люк не удастся открыть, придется спускаться, а о спуске и думать - то не хотелось.

Продемонстрировав чудеса акробатики, Сретенский протиснулся к люку рядом с Аней. Задачу могла облегчить толстая труба, торчащая здесь из кирпичной кладки. Сретенский плотно обхватил её ладонью, подтянулся на одной руке и уперся головой в люк. Девушка помогала ему в меру своих сил, которые были на исходе.

Тяжелая крышка не поддавалась. Казалось уже, что отчаянные усилия не принесут результата, но в конце концов послышался глухой щелчок, сверху посыпалась труха и люк сдвинулся на пару сантиметров. Воодушевленный Сретенский поднажал еще, вытолкнул крышку и равномерными толчками заставил её отползти в сторону. Затем он подсадил Аню и вслед за ней выкарабкался из шахты.

Они стояли в длинном коридоре, совсем не похожем на те, подземные. Здесь солнце вливалось через большие окна, весело играя на никелированных ручках дверей и рисуя светлые прямоугольники на крытом линолеумом полу. Неужели утреннее солнце, подумал Сретенский с изумлением, неужели мы провели внизу целые сутки?

Аня жадно впитывала солнечный свет. Она радовалась, как маленькая девочка, получившая в подарок восхитительный воздушный шар, а между тем повода для ликования не было. Этот новый коридор не выглядел заброшенным, где - то наверняка есть люди, и едва ли встреча с ними сулит что - либо хорошее.

Люди не замедлили появиться. Как только Сретенский вернул крышку люка на место, из - за поворота показались двое, мужчина и женщина. Они шли неторопливо, мирно болтали и не выказывали никаких эмоций по адресу выходцев из подземелья, которых, конечно же, отлично видели.

Сретенский стиснул в кармане рукоятку пистолета. Он ни при каких условиях не смог бы выстрелить в человека, вооруженного или нет, а вот припугнуть - дело другое.

Двое подошли совсем близко. Мужчина, дружелюбно улыбаясь, обратился к Сретенскому.

– Простите, вы не из шестой редакции? Вроде бы я видел вас там.

Андрей Иванович ответил жестом, допускающим любое толкование.

– Скажите, - продолжал мужчина, приняв жест за утвердительный, Астахов сегодня вышел на работу? Он мне нужен, да боюсь, после вчерашнего от него мало толку... Увидите его, передайте - его искал Поляков, насчет обзора по восточным штатам.

Мужчина одарил Сретенского (а в особенности Аню) ещё одной очаровательной улыбкой, взял спутницу под локоть, и они спокойно двинулись дальше, непринужденно беседуя.

– Вот это да, - шепнул Ане Андрей Иванович.
– Каждый день они, что ли, видят помятых личностей в истрепанных комбинезонах?

– Ну, если вчера в шестой редакции шла грандиозная пьянка... отозвалась девушка тоже шепотом.
– Но где мы? В каком - то издательстве?

Сретенский бросил взгляд на табличку, укрепленную на ближайшей двери. "Зам. Главного редактора А.А. Тихонов", - значилось там.

– Похоже, - неуверенно сказал он.
– Но меня интересует другое. Мы все ещё в этом чертовом Фоксхоле или каким - то образом возвратились домой? Учитывая, как мы сюда - или туда - попали, меня бы это не удивило.

Они зашагали вдоль коридора, мимо дверей с надписями "Студия - 1", "Студия - 2" и так далее. Возле "Студии - 3" Сретенский остановился и прислушался. Из-за двери доносился негромкий, но хорошо различимый голос с отчетливыми интонациями радиодиктора.

– Вы слушаете "Голос Америки" из Вашингтона. Через три минуты программа "События и размышления", а потом Дэйл Кинг познакомит вас с тем, как работают выборные органы власти в Соединенных Штатах и как вместе с избирателями им удается преодолевать тяготы послевоенного времени. А пока послушайте нержавеющую балладу "Металлики" "The Unforgiven" "Непрощенный". Не правда ли, красота и мощь этого лирического эпика неплохое противоядие от мертвящей скуки песнопений о коммунистической партии? С вами Джон Уиллис и "Металлика".

Зазвучали вступительные аккорды "Непрощенного". Сретенский даже не пытался скрыть крайнего разочарования, хотя и прежде не очень - то верил в волшебное возвращение.

– Фоксхол, - произнес он с потемневшим лицом.
– Образ врага... Ну что же, если им хочется образа врага, они сейчас его увидят.

– Что вы задумали?
– всполошилась Аня.

– Ничего особенного... Хочу немного прочистить мозги населению этого сонного царства НКВД.

Как ни старалась Аня удержать разъяренного Сретенского, он распахнул дверь и ворвался в студию. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.