Мы стояли у бензоколонок и ждали Бесси Орган. Стояло теплое, безветренное сентябрьское утро, но небо затягивало тучами и в воздухе пахло грозой.

– Старушка Бесси, вот это наглость - прямо через весь город!
– сказал Клод.

– По-моему, она очень торопится.

Клод зажег вторую сигарету от окурка.

– Бесси никогда никуда не торопится.

– Походка у нее очень уж необычная, - сказал я ему, - посмотри сам.

Клод прищурился, глядя сквозь сигаретный дым. Затем вынул сигарету изо рта и посмотрел еще.

– Ну как?

– Кажется, и вправду немного спешит, а?
– осторожно проговорил он.

– Очень спешит.

После этого настала короткая пауза. Клод не отрываясь смотрел на приближавшуюся фигуру.

– Она просто не хочет попасть под дождь. Точно, в этом все дело. Она думает, что сейчас дождь пойдет, и боится, что малой промокнет.

– Почему же она не поднимет верх коляски?

На это Клод ничего не ответил.

– Она бежит!
– воскликнул я.
– Смотри!

Бесси перешла на спринт.

Клод стоял неподвижно и смотрел на нее. Издалека был слышан детский плач.

– В чем там дело?

Клод молчал.

– Что-то с ребенком, - сказал я, - слышишь?

Бесси была от нас за двести ярдов и стремительно приближалась.

– Теперь слышишь?
– спросил я.

– Да.

– Он орет, как резаный.

Тоненький голосок был все громче, ребенок надсадно орал. Орал, не переставая.

– У него истерика, - объявил Клод.

– Я тоже так думаю.

– Поэтому она и бежит, Гордон. Она хочет побыстрее сунуть его под холодную воду.

– Ты прав, - сказал я, - только послушай, как орет!

– Если это не истерика, то что-то еще в этом роде.

– Согласен.

Клод нервно сучил ногами по гальке на дороге.

– С маленькими детьми каждый день тысяча и одна неприятность, - сказал он.

– Конечно.

– Один ребенок как-то засунул пальцы в колесо коляски. Все пальцы ему так и отрезало.

– Да-да.

– Что бы то ни было, лучше бы она так не бежала.

Длинный грузовик с кирпичами подъехал к Бесси сзади и замедлил ход, водитель высунулся из двери. Бесси продолжала бежать, не обращая на него никакого внимания. Она была уже так близко, что я видел большое раскрасневшееся лицо и широко раскрытый рот, хватавший воздух. Я заметил, что у нее были аккуратные белые перчатки и смешная белая шляпка, подобранная в тон, похожая на гриб.

Тут из коляски вдруг вылетел огромный фазан.

Клод в ужасе закричал.

Дурак в грузовике громко расхохотался.

Фазан нетрезво похлопал крыльями несколько секунд, потерял высоту и опустился в придорожную траву.

За грузовиком остановилась машина бакалейщика и начала сигналить, требуя проезда. Бесси все бежала вперед.

Затем, рассекая воздух, из коляски вылетел второй фазан.

За ним третий, и четвертый, и пятый.

– О Боже, - сказал я, - они просыпаются!

Клод молчал.

Бесси преодолела последние пятьдесят ярдов с огромной скоростью, пока птицы разлетались из коляски во все стороны.

– Черт побери, что же это делается?
– прокричала она.

– Идите во двор! Во двор!
– кричал я ей, но вместо этого она подъехала к ближайшей колонке, и, прежде чем мы успели что-либо сделать, схватила орущего ребенка на руки.

– Нет, нет!
– кричал Клод на бегу, - не поднимайте ребенка! Положите обратно!

Держите простынь!

Но она ничего не слышала, и, освобожденные от стеснявшего их веса ребенка, фазаны тучей вырвались из коляски, их было пятьдесят или шестьдесят, не меньше.

Большие коричневые птицы затмили все небо, неистово хлопая крыльями, пытаясь взлететь повыше.

Мы бегали взад и вперед по дороге, размахивая руками, чтобы их распугать.

"Убирайтесь," - кричали мы. "Кыш, кыш!" Но они были еще слишком сонными, чтобы обращать на нас внимание, и через полминуты все опустились и расселись на моей заправке, как рой саранчи. Все было покрыто фазанами. Они сидели - крыло к крылу - на краю крыши, на бетонном козырьке над колонками; не меньше дюжины сидело на карнизе окна в офисе. Некоторые расселись на банках с машинным маслом, другие пытались устроиться на капотах подержанных автомобилей. Один петушок с роскошным хвостом величественно расселся на бензоколонке. Довольно много из них просто копошилось у нас под ногами, распушивая перья и моргая маленькими глазками. Они еще как следует не проснулись.

Через дорогу от нас, за грузовиком с кирпичами и машиной бакалейщика уже успела образоваться небольшая пробка. Люди открывали двери и выходили на дорогу, чтобы получше разглядеть, что происходит. Я посмотрел на часы. Было без двадцати девять. "С минуты на минуту, - подумалось мне, - большой черный автомобиль появится на этой дороге со стороны города, и это будет "роллс", а из-за руля будет выглядывать лоснящееся лицо Виктора Хейзела, фабриканта колбас и пирожков."

– Они его чуть насмерть не заклевали!
– кричала Бесси, прижимая орущего ребенка к груди.