Шрифт:
– Ее же усыпили, - сказал Клод.
– Все тот же сон, только крепкий. Отчего ей падать, если она крепко спит?
Настала тревожная пауза.
– Эх, надо было на курах попробовать. Папаша мой так бы и сделал.
– Твой папаша был гений, - сказал я.
В этот момент мы услышали глухое "пум" из зарослей позади нас.
– Эй!
– Шшш...
Мы прислушались.
"Пум."
– Еще одна!
Звук был глубокий и приглушенный, будто с высоты плеч уронили на землю мешок с песком.
"Пум."
– Это фазаны!
– закричал я.
– Тихо!
– Это точно фазаны!
"Пум! Пум!"
– Да, ты прав!
Мы побежали обратно в лес.
– Где они упали?
– Вот тут, целых два!
– По-моему, они были с другой стороны.
– Ищи!
– прокричал Клод, - они где-то недалеко.
Еще минуту мы занимались поисками.
– Есть один!
– воскликнул Клод.
Когда я подошел, у него в руках был красивый петушок. Мы внимательно его осмотрели, присвечивая себе фонариками.
– Он обожрался снотворным, - сказал Клод, - еще живой, я слышу, как у него бьется сердце, но он обожрался!
"Пум!"
– Еще один!
"Пум! Пум!"
– Теперь два!
"Пум!"
"Пум! Пум! Пум!"
– Боже мой!
"Пум! Пум! Пум! Пум!"
"Пум! Пум!"
Справа и слева фазаны сыпались с деревьев. Мы забегали в темноте, как сумасшедшие, шаря по земле лучами из наших фонариков.
"Пум! Пум! Пум!" - эти три свалились мне чуть ли не на голову. Я стоял прямо под деревом, когда они падали, и я тут же их подобрал - двух петушков и курочку. Они были мягкими, теплыми, их перья приятно щекотали ладони.
– Куда их положить?
– спросил я. Я держал их за ноги.
– Складывай сюда, Гордон! Бросай всех в кучу, здесь, где светло!
Клод стоял на краю поляны, освещенный лунным светом, и держал в каждой руке по пучку фазанов. Его лицо светилось, глаза были широко раскрыты и горели от восторга. Он радостно смотрел по сторонам, как будто ребенок, вдруг узнавший, что весь мир - шоколадный.
"Пум!"
"Пум! Пум!"
– Мне это не нравится. Что-то их слишком много.
– Ого!
– прокричал он, бросил тех птиц, что были у него уже в руках, и снова убежал на поиски.
"Пум! Пум! Пум! Пум!"
"Пум!"
Теперь их было несложно искать. У каждого дерева лежало по два. Очень быстро я отыскал шесть штук, взял по три в каждую руку и отнес их в общую кучу. Потом еще шесть. И еще. А они все падали.
Клод был в совершенном экстазе, бегал туда и обратно, как призрак среди деревьев. Я видел луч его фонарика, танцевавший в темноте. Сделав очередную находку, Клод победно взвизгивал.
"Пум! Пум! Пум!"
– Жаль, что этот пидарас Хейзел не слышит!
– закричал Клод.
– Не ори, - сказал я, - опасно.
– Что-что?
– Не ори. Нас может услышать лесник.
– В жопу всех лесников!
– прокричал он.
– Они сидят по домам!
Еще три-четыре минуты фазаны продолжали падать, затем все внезапно прекратилось.
– Ищи, - прокричал Клод, - их тут полно валяется!
– Давай закругляться, пока не поздно.
– Ничего, - сказал Клод, - еще поищем.
Мы посмотрели под каждым деревом на сто ярдов от поляны, на север, юг, восток и запад, и, я думаю, в конце концов, нашли почти всех. Получилась довольно внушительная куча фазанов.
– Это чудо, - говорил Клод.
– Чтоб я сдох.
Он смотрел на них, будто в трансе.
– Лучше возьмем по полдюжины и уберемся отсюда побыстрее, - предложил я.
– Я их посчитаю, Гордон.
– У нас на это нет времени.
– Я обязан их посчитать.
– Ты что, пойдем уже.
– Один.
– Два.
– Три.
– Четыре.
Он считал очень внимательно, поднимая и откладывая каждого фазана в сторону.
Луна теперь была прямо у нас над головами, и вся поляна была отлично освещена.
– Я тут торчать не собираюсь, - сказал я и отошел в тень, ожидая, пока он закончит счет.
– Сто семнадцать... сто восемнадцать... сто девятнадцать... сто двадцать! Сто двадцать штук! Это мировой рекорд!
Я нисколько в этом не сомневался.
– Папа один раз принес пятнадцать, и после этого неделю не просыхал!
– Ты чемпион, - сказал я, - теперь мы можем идти?
– Подожди, - ответил он, задрал свитер и стал разматывать большие мешки.
– Это твой, - сказал он, протягивая один из них мне, - набивай быстрее.