Тщедушного вида мужчина в темно-зеленой форме тихо вошел в комнату и с ищущим выражением в глазах стал оглядываться по сторонам.

– Поздравляю, - сказал врач.
– У вас родился сын.

У вошедшего были огромные бакенбарды на манер кайзера Франца Йозефа и от него сильно разило пивом.

– Сын?

– Да.

– И как он?

– В полном порядке. Как и ваша супруга.

– Хорошо.

До странного жеманными коротенькими шажками отец приблизился к кровати своей жены.

– Ну, Клара, - сказал он, улыбаясь из-под усов, - и как прошли роды?

Он наклонился, чтобы посмотреть на ребенка. Он наклонился ниже. Быстро, порывисто наклонялся он все ниже и ниже, пока его лицо не оказалось в каких-нибудь пятнадцати-двадцати сантиметрах от детской головки. Жена подняла на него умоляющий взгляд.

– У него замечательные легкие, - объявила хозяйка.
– Вам надо было слышать, как он кричал. Едва только он показался на свет, как уже орал во всю глотку.

– Но... боже мой, Клара...

– Что такое, дорогой?

– Он ведь еще худосочнее Отто!

Врач поспешно выступил вперед.

– У ребенка нет никаких недостатков, абсолютно никаких.

Муж медленно выпрямился, повернул голову и посмотрел на врача. У него был вид сбитого с толку, растерянного человека.

– Нечего рассказывать мне сказки, доктор, - сказал он.
– Я все знаю. Этого постигнет такая же участь, как и всех остальных.

– Послушайте-ка меня.., - начал врач.

– А вы знаете, кстати, что случилось с другими?

– Не думайте больше о других, герр Гитлер. Вы должны верить в этого.

– Но такой маленький и хилый...!

– Любезный мой, ведь это новорожденное дитя.

– Все равно...

– Что это значит?
– возмутилась хозяйка.
– Уж не хотите ли вы заранее похоронить его?

– Хватит!
– резко произнес врач.

Мать плакала. Яростные всхлипывания сотрясали ее тело.

Врач подошел к мужу и положил ему руку на плечо.

– Будьте к ней добрее, - прошептал он.
– Прошу вас. Это очень важно.

Он незаметно подтолкнул его к кровати, увеличив давление на плечо. Муж колебался. Врач надавил сильнее, дал понять всеми пальцами, чего он от него ждет. В конце концов муж нехотя склонился над своей женой и легонько поцеловал ее в щеку.

– Ну, полно, Клара, - сказал он.
– Будет плакать.

– Я так исступленно молилась, Алоиз, чтобы он остался в живых.

– Да.

– Все эти месяцы я день за днем ходила в церковь и на коленях взывала к Пресвятой деве, чтобы она помогла выжить этому ребенку.

– Да, Клара, я знаю.

– Трое мертвых детей - больше мне не вынести, ты понимаешь?

– Конечно-конечно.

– Он должен жить, Алоиз. Должен, должен... О Господи, сжалься над ним...