Собака прыгнула третий раз. Теперь ее зубы щелкнули перед лицом Бертона, но тот схватил пса за шею, стиснул и отшвырнул прочь. Чарли пошатнулся, наткнулся на кадку с рододендроном, выхватил бамбуковую палку, поддерживавшую стебель растения, и бросился в атаку.

Удары посыпались на Самума градом. Пес не покорялся. Весь окровавленный, он все еще кидался на Бертона. Тот медленно загонял его в угол.

–  Ложись!.. Ложись!..

И пес лег, дрожа от бешеной злости, с налитыми кровью глазами.

–  Встань!
– на Самума обрушился еще один удар, и пес вскочил.- Ложись!.. Встань!.. Ложись!..

Собака покорялась, понимая, что человек сильнее ее. Но до полной покорности, которой добивался Бертон, было еще далеко.

–  Хватит!
– Майя вырвала из рук Чарли палку, швырнула ее прочь и втащила собаку в свою спальню.
– Это… зверство!

–  Вы сами хотели этого!
– вызывающе ответил Бертон, вытирая кровь на лице, поцарапанном когтями Самума.
– Я выиграл наше малчаливое пари и теперь поцелую вас…

Он сделал шаг к Майе и вдруг остановился.

–  Но нет! Свой поцелуй я возьму в другой раз. На глазах у героического русского врача!

Чарли быстрыми шагами пошел из комнаты.

–  Подождите!
– крикнула Майя.
– Подождите!

Он остановился, надеясь услышать что-нибудь, может быть, и острое, но приятное.

–  Никогда… никогда вы меня не поцелуете!
– с тихой угрозой сказала девушка.
– А если отважитесь это сделать - умрете в ту же минуту. Запомните: я дочь раджи Сатиапала, а не девица с Пикадилли-стрит!

–  Простите, мисс Майя!..
– Чарли понял, что перешел границы дозволенного и старался спасти положение.
– В человеке иногда просыпается зверь…

–  Мне кажется, наоборот, в вас лишь иногда просыпается человек. Да и то непривлекательный.

–  Вы ошибаетесь. Майя… - только и мог ответить Бертон.

Весь день после этого он кипел. Ничто ему не давалось, но Сатиапал, заметив это, по-своему истолковал его необычное настроение: молчаливость и угнетенность Чарли он приписал влюбленности.

Все, что угодно, только не это! Надо заинтересовать Чарли наукой, раскрыть ему важнейшие тайны, заставить работать до седьмого пота, чтобы некогда было дыхнуть! А Майю хоть на время увезти куда-нибудь из имения.

Самые умные родители, как правило, теряют здравый смысл, когда речь идет о воспитании собственного ребенка. Они не знают меры ни в чем - ни в заботах, ни в беспокойстве,- закрывают глаза на плохое или, наоборот, выискивают недостатки там, где их нет.

Сатиапал не являлся исключением из общего правила. Изучать своего сына он собирался долго и старательно, однако этот срок все сокращался и сокращался. На следующий день после неудачной попытки покорить Самума, Чарли Бертон, наконец, получил право заглянуть в святую святых имения Сатиапала, - в лабораторию, куда заходили только профессор и его дочь.

Чарли Бертон понял, что его ждет приятная неожиданность. Сатиапал зашел утром, молча взял его за плечо и повел к подземному переходу в "корпуса".

Они шли почти тем же путем, каким пробирался в свое время Майкл Хинчинбрук. Но теперь все было залито ярким светом и агрегаты работали на полную мощность.

–  Смотрите, Чарли!
– торжественно сказал Сатиапал.
– Ни один из европейцев не бывал в этих помещениях, и многие отдали бы все за такую возможность. Я очень хорошо знал вашу мать. Я долго изучал вас. И вот сейчас я решил доверить вам тайну огромного значения… Я уже стар, и мне нужен надежный помощник. Если вы оправдаете мое доверие, то сможете стать со временем одним из самых выдающихся ученых мира, принесете большую пользу человечеству… Прежде чем познакомиться с моими трудами, вы должны дать мне обет, что никогда не нарушите два моих условия…

–  Заранее соглашаюсь на все условия!
– твердо сказал Бертон.

–  Не спешите!
– перебил его Сатиапал.
– Первое условие: никогда не использовать полученных от меня знаний во вред людям…

–  Обещаю!

–  А второе… Второе - личного характера. Поклянитесь, что вы никогда не будете стремиться жениться на моей дочери и вообще не перейдете по отношению к ней границ обычной дружбы.

–  Клянусь!
– сказал Бертон.

Он мог обещать и клясться сколько угодно, ибо знал, что все это - пустые слова, а дело остается делом и действовать всегда нужно так, как этого требуют обстоятельства.

Может быть, в эти минуты Сатиапал вспомнил тифозный карантин на окраине Стамбула и другой обет, оставшийся невыполненным, однако это воспоминание было тусклым и исчезло, не вызвав ни больших укоров совести, ни сомнений в искренности Бертона.

–  Ну, хорошо, - сказал Сатиапал.
– Смотрите: вот то, что делает врача всемогущим, а голодающим дает возможность насытиться где угодно!

Раджа раскрыл сейф и вынул две баночки с красными и синими, ярко окрашенными, прозрачными кристаллами. Каждый из них походил на старательно отполированный зуб какого-то необычного создания, и острые грани, если их расположить в несколько рядов, неплохо бы украсили пасть акулы.