Это последнее соображение вызвало у Ильи Никитича приступ злорадного смеха. Он смеялся над собой, вспоминая, как долго разглядывал маски в магазине «Хеллоуин», как, сидя в кафе с Евгенией Михайловной, ни с того ни с сего напялил на себя эластичного «черта».

— Во-первых, могла выдумать, — пробормотал он, вернувшись к себе в кабинет с полным чайником, — во-вторых, ей могло это просто померещиться. Когда человек так много пьет, ему иногда мерещится всякая нечисть. Но есть еще третий вариант, самый интересный. Допустим, она все-таки видела его лицо, но потом от страха сочинила сказку про черта…

Бородин машинально поднял трубку и набрал служебный номер Солодкина. Бесполезно. В редакции к телефону не подходили. Взглянув на часы, он обнаружил, что всего лишь девять утра. Вероятно, рабочий день для сотрудников «Блюма» еще не начался. Он позвонил Солодкину домой, долго слушал протяжные гудки и хотел уже положить трубку, когда раздалось звонкое, раздраженное:

— Да! Слушаю! — совсем близко захлебывался плачем младенец.

— Доброе утро, могу я поговорить с Олегом Васильевичем?

— Он на даче! — крикнули в ответ. — Машуня, перестань, Господи, ну что же это такое! Извините…

— Ксения Михайловна? — быстро спросил Бородин, опасаясь, что она бросит трубку.

— Да, это я. Но только я не могу сейчас говорить, у меня ребенок плачет.

— Я слышу. Когда вам можно перезвонить?

— Вам нужен Олег, запишите его сотовый, — она назвала номер и бросила трубку. Бородин успел записать, тут же набрал, но услышал механический голос: «Абонент временно недоступен».

— Недоступен, недоступен, — сердито пробормотал Бородин, — ну что, послать оперативника на дачу? Или ехать самому? А может, сначала повидаться с юной женой? Кстати, любопытно, почему он на даче, а она с ребенком в Москве в такую жару?

Он заварил чай, машинально, без обычной тщательности и опять взялся за телефон. На этот раз ему ответили сразу.

Начальник отделения смотрел на младшего лейтенанта Телечкина круглыми выпуклыми глазами и мучительно долго молчал. Коля заставил себя выдержать этот взгляд. Он был уверен в своей правоте и отступать не собирался.

— Ну куда ты лезешь? — устало произнес начальник. — Ты хоть слышишь себя со стороны? Бомжиха Симка плясала на площади перед метро, и ты заметил, что за ней наблюдает какой-то пацан со свастикой, а потом этот пацан попался тебе по дороге к дому бомжихи, и ты, бдительный страж порядка, сделал вывод, будто на нашем участке появился маньяк-серийник?

— Во-первых, не пацан вовсе. Взрослый мужик, лет тридцати пяти-сорока.

— Хорошо. Какая разница?

— Большая. Зачем он оделся как юный фашист, панк, металлист? Либо он псих, либо это была маскировка. Ведь известно, что Симакова видела черта, то есть человека в маске черта. Правильно?

— А если ее заглючило, на хрен? — вкрадчиво произнес начальник и прищурил один глаз. — Мы что, будем всех, кто одет странно, не по возрасту, подозревать?

— Да не только в одежде дело! Как вы не понимаете, Иван Романович, он следил за нами. Он пошел сначала за бомжихой, потом за мной, — упрямо повторил Коля, — я видел его во дворе, неподалеку от бомжовского дома, то есть он выследил ее, пошел назад, к метро. Наткнулся на меня и стал следить за мной. Он ведь близко у столика стоял, мог слышать наш с Симкой разговор тем более мы с ней орали.

— А чего орали-то?

— Ну, сначала музыку перекрикивали, а потом так, по инерции, — смущенно объяснил Коля, — но главное, он на рынке открыто следил за мной. Я деньги выронил, он прижал бумажку ботинком.

— Большую бумажку? — с усмешкой спросил начальник.

— Полтинник.

— Да, сумма приличная. Отдал?

— Ногу убрал. Ну не в этом дело!

— А в чем, Коля? В чем? Давай попробуем вместе спокойно разобраться. Он наблюдал за пьяной теткой. Но ты ведь тоже на нее глазел, верно? Значит, было на что посмотреть?

— Да я… — начал Коля, но начальник остановил его жестом.

— Погоди, не перебивай. Ты встретил его на детской площадке и стрельнул сигарету. Он тебя угостил. Потом ты столкнулся с ним на рынке. Слушай, Коля, у тебя мания преследования, тебе надо к доктору. С чего ты взял, будто человек приперся на рынок по твою душу?

— Ну а зачем же еще? — хмуро спросил Коля.

— Елки зеленые, — начальник выразительно закатил глаза, — за продуктами, за мылом и зубной пастой. Там, Коля, все значительно дешевле. И жратва, и предметы гигиены, и одежда с обувью. Короче, так, лейтенант. Ты давай, завязывай с частным сыском либо увольняйся из милиции и иди в какое-нибудь детективное агентство. Кстати, денег больше будет. Ты, честное слово, достал меня, на хрен. Сначала подумай башкой своей бестолковой, а потом уж выводы делай!