— Должно быть, вы проголодались, — сказал он, вынимая еще один прибор из буфета.

Николь стояла в дверях, наблюдая за ними. Клей хлопотал вокруг Бианки, как наседка. Бианка расправила складки зеленого газового платья и опустилась в кресло. Николь увидела, что с того дня, как они расстались, Бианка прибавила в весе по крайней мере фунтов двадцать. Правда, она была достаточно рослой, чтобы полнота не бросалась в глаза, и лицо ее почти не изменилось, но бедра сильно раздались. Платье с завышенной талией до некоторой степени скрадывало непомерную полноту бедер, но короткие рукава не могли скрыть толстые плечи.

— Я хочу знать все, — сказал Клей, склоняясь к Бианке. — Как вы добрались до Америки?

— Это было ужасно, — ответила Бианка и опустила бесцветные ресницы. — Когда отец получил ваше письмо, я пришла в отчаяние. Я поняла, какая страшная ошибка произошла. Разумеется, я поспешила сесть на первое же судно, идущее в Америку. — Она улыбнулась Клею.

Когда отец показал ей письмо, она от души посмеялась над бедной глупой Николь, с которой сыграли такую забавную шутку. Но через два дня она получила другое письмо от дальних родственников, живущих в Америке неподалеку от плантации Армстронга. Они поздравляли ее с выгодной партией, считая, что Бианке известно, как богат Клей, и просили помочь им деньгами, как только она выйдет замуж. Узнав о том, что ее жених оказался вполне состоятельным человеком, Бианка пришла в ярость. Почему этот мужлан не сказал, что богат? Впрочем, ее гнев тут же обратился на Николь. Эта маленькая француженка каким-то образом пронюхала о его состоянии и решила занять ее место. Бианка незамедлительно объявила отцу, что едет в Америку. Мистер Мейлсон ответил, что, как только она соберет достаточно денег, она вольна ехать, куда ей заблагорассудится. Его это не касается.

Бианка повернулась к Николь, все еще стоявшей в дверях, и улыбнулась как приветливая хозяйка.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам? — спросила она сладким голосом. — К нам заходила твоя кузина, — продолжала она, когда Николь села. — Она разыскивала тебя и рассказала нам какую-то нелепую историю о том, что ты собиралась вступить в ее дело. Я объяснила ей, что ты служила у меня и у тебя нет ни гроша. Тогда она начала что-то плести насчет изумрудов и работы по ночам. Все это звучало настолько бессмысленно, что мне пришлось обыскать твою комнату. — Ее глаза блестели от удовольствия. — Дорога до Америки стоит недешево, не правда ли? Впрочем, откуда тебе знать. Так вот, мое путешествие обошлось мне примерно во столько же, сколько составила бы твоя доля в модной лавке.

Николь вскинула голову. Она не покажет Бианке, как больно ей слышать ее слова. И все же она украдкой потерла друг о друга подушечки пальцев, вспомнив, как шила в темноте.

— Как приятно видеть вас, — сказал Клей. — Сбылась моя мечта, и вы снова рядом со мной.

— Снова? — удивилась Бианка, и обе женщины непонимающе взглянули на него. В его глазах была какое-то странное выражение.

Клей опомнился.

— Я имел в виду, что часто представлял вас в своем доме, поэтому мне кажется, будто вы возвратились. — Он поднял блюдо с засахаренными ямсами. — Вы, наверное, очень голодны.

— Вовсе нет, — ответила Бианка, не отрывая глаз от расставленных на столе блюд. — Сомневаюсь, что смогу съесть хоть кусочек. Возможно, я вообще откажусь от еды. — Она рассмеялась. — Знаете ли вы, где они разместили меня на этом жутком фрегате? На нижней палубе! Вместе с командой! Это невозможно вообразить! Отовсюду подтекала вода — сверху, снизу, с боков. И все это время мне пришлось провести в полумраке.

Клей поморщился.

— Вот потому-то я и заказал для вас отдельную каюту на пакетботе.

Бианка взглянула через стол на Николь.

— Мне пришлось обойтись без подобной роскоши. Представляю себе, насколько твоя еда была лучше моей.

Николь так и подмывало ответить ей, что независимо от качества еды на судне, на котором Бианка плыла в Америку, оказалось более чем достаточно, но она промолчала.

— Может быть, кулинарное искусство Мэгги возместит то, чего вы были лишены. — Клей придвинул блюдо ближе к Бианке.

— Ну, если только чуть-чуть.

Николь спокойно наблюдала за Бианкой, которая не обделила вниманием ни одно из двадцати с лишним блюд. Ее тарелка никогда не бывала полной, она пробовала то одно, то другое маленькими порциями. Сторонний наблюдатель никогда бы не сказал, что она много ест. С годами Бианка в совершенстве постигла искусство скрывать свою прожорливость.

— Откуда у тебя это платье? — спросила Бианка, поливая медом сдобную лепешку.

Николь почувствовала, что краснеет. Слишком свежи были в ее памяти слова Клея, обвинившего ее в том, что она украла ткани, принадлежавшие Бианке.

— Нам необходимо кое-что обсудить, — поспешно вмешался Клей, избавляя Николь от необходимости отвечать. В это время в столовую ворвалась Мэгги.

— Я услышала, у нас гости. Это ваша подруга, миссис Армстронг?

— Миссис Армстронг? — переспросила Бианка, уставившись на Николь. — Это она к тебе обращается?

— Ко мне, — спокойно ответила Николь.

— Что здесь происходит? — требовательно проговорила Бианка.

— Мэгги, будь добра, оставь нас, — сказал Клей.

Мэгги одолевало любопытство. Роджер целый час поносил эту женщину, и потребовались четыре кружки пива, чтобы его успокоить.

— Я только хотела спросить, не пора ли подавать десерт. Есть сырный пирог с миндалем, персиковые и яблочные тартинки и пирог со сладким картофелем.

— Не сейчас, Мэгги! Нам надо обсудить более важные вопросы, чем десерт.