– Нет.

– Ну и умирайте. Я подожду. Индивид, который промышляет похищением и вивисекцией людей только потому, что они имели несчастье родиться псиониками с даром сострадания к ближнему, вполне заслуживает адекватной экзекуции.

Хэри Майер замотал головой в отчаянии.

– Что?

– Вода холодная.

– Меня не волнует ваш комфорт. По законам жанра я должен был бы поливать вашу грешную макушку кипятком. Не хочу – пытки, в сущности не моя стихия. Вот, даю вам пять минут – или мы договариваемся, или вы отправляетесь в Великую Пустоту. Во втором случае я как-нибудь обойдусь без вас.

Хэри забился – вода залила ему уши, подбиралась к носу.

– Разум милосердный!

– О милосердии надо было думать раньше – когда отаптывали свои грязные делишки.

– Если я заговорю, меня пристрелят.

– А если не заговорите – я вас утоплю. Что выбираете?

– Отпустите меня немедленно!

Гость встал с края ванной.

– Мне надоели ваши ломанья. Так вы согласны? Да или нет?

– Да, Разумом вы проклятый садист! Тону! Выключайте воду! Да!!!

Алекс пожал плечами:

– Я не садист. Я чернорабочий справедливости… Эй, не пускайте пузыри, Хэри, сейчас все выключу.

Стриж (а это был он) перекрыл кран, отковырнул пробку. Вода с шумом устремилась в отверстие, ванна мигом опустела.

– Надеюсь, вы не передумаете, Майер. Не хотелось бы начинать водную процедуру сначала.

– Сначала отцепите меня, потом все скажу.

– Потом отцеплю, сначала скажите. Ну и?

Майер вздохнул:

– Разум и Звезды! Призываю вас в свидетели – я не виноват! Это он во всем виноват. Он меня жестоко принуждает!.. Я держался, как герой… В общем, слушайте, это произошло так…

Дезет внимательно выслушал сбивчивый рассказ пси-философа.

– Ваши друзья, Майер – это нечто. Процветающий болтун, оказывается, любит общество сумрачных инсургентов.

– Я попал к ним случайно – это складывалось почти как шутка. Когда я понял, в чем там дело, было уже поздно – мне отрезали путь назад. Звездами клянусь – я не трогал мальчишку. Я не хотел ничего плохого, я просто струсил и поддался на уговоры Эшли. Вы ведь не убьете меня, Алекс?

– Где они теперь?

– Адрес в моей записной книжке, она осталась на столе.

Стриж не поленился сходить за книжкой, пролистал ее, обнаружил искомое. Насквозь промокший Хэри Майер неловко ворочался на дне ванны.

– Отцепите меня, Алекс.

Стриж поднял пистолет.

– Мне очень жаль.

На него в упор смотрели потемневшие глаза Хэри в пол-лица.

– Нет! Алекс, пощадите!

Стриж молчал. В стерильной кафельной комнате почему-то запахло горькой полынью. Где-то трещала несуществующая цикада. “Мне некуда девать тебя, парень,” – подумал Стриж. “И я не могу тебя отпустить. Иначе завтра же мне на хвост сядет вся полиция Каленусии вкупе с Департаментом…” Он чуть прижал курок.

– Алекс, вы обещали!!!

“А если я сейчас застрелю его – чем я буду лучше Хиллориана?..”

– Алекс…

– Ладно, – Стриж убрал пистолет и освободил лодыжки пси-философа. – Вылезайте, сушитесь, потом возьмите свой драгоценный коньяк. Только не напивайтесь в стельку – придется поехать со мной.

– Куда?

– Туда.

– О, Небо! Они же меня убьют. По их меркам я предатель.

– У тебя нет выбора, Хэри Майер. Вперед.

– Руки отомкните.

– Успеется.

В первую очередь Стриж отключил визгливую музыку, отыскал кухню, наскоро зажарил и поспешно съел яичницу. “Я становлюсь гуманистом, то-то посмеялась бы леди Наан…” Освобожденный от наручников Грубиян Хэри брезгливо стащил с себя мокрый джемпер.

– Я переоденусь. Какой вы все-таки ублюдок, Алекс.

– От ублюдка и слышу. Сами нагадили в деле Симониан – сами будете исправлять. Поэтому пить можете не больше наперстка. У меня нет желания возиться с алкоголиком. Не будет от вас пользы – убью.

– Будет польза, не занудствуйте. Ладно, я признаю, что поступил с этой сенс-девицей как подлец. Но вы нагнали на меня такого страху, что по определению можете считать себя удовлетворенным. У меня до сих пор колени дрожат.

– Ваша машина на ходу?

– Конечно. Там, в гараже, за домом.

– Возьмите ключи. Сядете за руль.

– Вы мне настолько доверяете?

– А куда вы денетесь?

Солнце медленно ползло к полудню. Они вместе вышли во двор. Хэри Майер распахнул дверцу низкого, леопардовой масти, приметного кара. Стриж поморщился.

– А поскромнее что-нибудь есть?

– Нету.

– Ладно, сойдет.

– Кто вы все-таки такой?

– Излишние знания, профессор, вредны философам. Они затмевают идеальную чистоту пустых абстракций. Считайте, что я бескорыстный друг Джулии Симониан.