Недавно один из ее шпионов в Лебеде подслушал опасное имя, сказанное и быстро замятое из страха, что его могут услышать. Кадсуане. Не обычное имя. Именно Кадсуане Меледрин опутывала сетями Ранда, пока он был Кайриэне. Вандене была не высокого мнения об этой женщине, называя ее самоуверенной и упрямой, но Кареане упала в обморок при одном звуке этого имени. Истории о Кадсуане превратились в легенды. Кадсуане могла попробовать справиться с Драконом Возрожденным одной левой. Не то чтобы Илэйн волновалась за Ранда из-за любой другой Айз Седай, но он мог прийти в ярость из-за попытки его контролировать – мужчина слишком упрям, чтобы понять, что для него было бы лучше – но почему сестра в Кэймлине упомянула ее имя? И почему другая заставила ее замолчать?

Не смотря на теплую воду, она поежилась, думая о всех хитросплетениях Белой Башни, которые та плела веками, так хорошо, что никто не мог их увидеть, кроме Сестер, которые сами плели интриги, так туго, что никто кроме них самих их не распутает. Башня плела сети, Айя плели сети, даже отдельные Сестры плели сети. Иногда, они вплетались одна в другую так, словно их направляла одна рука. В другое время они разрывали друг друга на части. Так сложилось за три тысячи лет. Сейчас Белая Башня разделилась приблизительно на три части: одна поддерживала Эгвейн, одна Элайду, и одна оставалась в стороне. И если последние общались с остальными, обмениваясь информацией – возможно строя планы? – то последствия могут…

Неожиданно из-за закрытой двери донесся шум голосов. Илэйн села прямо. Нэйрис и Сефани вскрикнули и кинулись в объятия друг друга, уставившись на дверь широко раскрытыми глазами.

– Проклятье, что там происходит?.. – сердито ворча, Бергитте соскочила с сундука и выскользнула из комнаты, захлопнув дверь за собой. Голоса стали громче.

Если бы Телохранительницы дрались, то звук был бы другим, а они просто ругались. И узы не доносили ничего, кроме ярости и растерянности, и еще проклятую головную боль, но Илэйн выбралась из ванны, вытянув руки, чтобы Эссанде могла надеть на нее халат.

Спокойствие седой женщины, и, возможно, Илэйн, успокоило горничных настолько, что они покраснели, когда на них посмотрела Эссанде, но Авиенда расплескивая повсюду воду, выбралась из своей ванны, и ринулась в гардеробную. Илэйн думала, что она вернется со своим ножом, но вместо этого, она вернулась, окруженная сиянием саидар, с янтарной черепаху в одной руке. В другой она держала ангриал Илэйн, который хранился кошельке – древняя фигурка из кости в виде женщины, одетой только в собственные волосы. Кроме полотенца на голове, на Авиенде не было ничего, кроме собственной мокрой кожи. Она зло отстранила Сефани с дороги, когда та попыталась надеть на нее халат. Даже без ножа Авиенда по-прежнему думала, что когда она вынуждена сражаться, то должна действовать и двигаться внезапно.

– Положи это обратно, – сказала Илэйн, отдавая ангриал из кости Эссанде. – Авиенда, я думаю, что нам это не пригодится.

Дверь приоткрылась и в щели появилась голова Бергитте. Нэйрис и Сефани вздрогнули, по-видимому они все еще были напуганы.

– Зайда хочет вас видеть, – рявкнула Бергитте на Илэйн. – Я ей сказала, что ей придется подождать, но… – с неожиданным визгом она влетела в комнату, пытаясь удержать равновесие, пройдя два шагов и развернувшись, чтобы встретиться лицом с женщиной, которая ее толкнула.

Госпожа Волн клана Кателар была не того кто кого-то толкал. Концы ее замысловато завязанного узлом пояса свисали до колен. Она спокойно вошла в комнату, в сопровождении двух Ищущих Ветер, одна из которых закрыла дверь, перед пунцовым лицом Расории. Все трое прошли почти по ногам Бергитте. Зайда была невысокая, с проблесками седины в кудрявых волосах, однако ее темное лицо было того типа, которое с возрастом становятся только краше, и ее красота только подчеркивалась золотой цепочкой, с золотыми медальонами, которая соединяла одно из ее золотых колец в ухе с кольцом в носу. Что гораздо важнее, ее внешний вид был одной из форм давления. Это была не заносчивость, просто знание того, что ее послушаются. Ищущие Ветер внимательно смотрели на Авиенду, которая все еще удерживала Силу. Худое лицо Чанелле напряглось, а Шайлин прошептала что-то про Айильскую девчонку. Они были готовы открыться источнику, но ждали и сохраняли спокойствие. Восемь сережек в ухе Шайлин означали, что она Ищущая Ветер клана Госпожи Волн, а цепь Чанелле была увешана множеством золотых медальонов, как у Зайды. Обе были женщинами обличена властью, это было ясно из того, как они держались и двигались, но кто-то другой, ничего не знавший об Ата'ан Миэйр, с первого взгляда понял бы что Зайда дин Парид у них главная.

– Твои сапоги тебя подвели, Капитан-Генерал, – промурлыкала она с небольшой улыбкой на пухлых губах. Одна темная, татуированная рука поигрывала золотой табакеркой, которая висела у нее на груди. – Неудобная это вещь – обувь. – Она и обе Ищущие Ветер были босяком, как всегда. Ступни Ата'ан Миэйр были такими же твердыми как подошвы ботинок, которые не боялись ни грубых досок, ни холодных плит пола.

Странно, но в добавление к своим блузам и штанам яркой расцветки из парчи, каждая женщина носила широкую белую накидку, свисавшую на грудь, почти скрывая ожерелья.

– Я принимала ванну, – сказала Илэйн строгим голосом. Словно они не видели, что у нее мокрые волосы и халат прилип к телу. Эссанде чуть ли не дрожала от возмущения, что означало, что она была уже вне себя от ярости. Илэйн тоже была близка к этому состоянию. – Как только вы уйдете, я продолжу. Я поговорю с вами тогда когда закончу. Если это угодно Свету. – Вот! Если они собираются вламываться в ее комнату, то пусть вспомнят о церемониях.

– Да осияет тебя Свет, Илэйн Седай, – ответила спокойно Зайда. Она удивленно вскинула бровь, взглянув в сторону Авиенды, хотя и не из-за свечения саидар, так как Зайда не могла направлять, и не из-за ее обнаженного тела, так как Морской народ не особо об этом беспокоился, по крайней мере, на взгляд сухопутного человека. – Ты никогда не приглашала меня купаться с собой, хотя это было бы любезно, но мы не будем говорить об этом. Я узнала, что Неста дин Реас Две Луны мертва, убита Шончан. Мы скорбим по ней. – Все три женщины прикоснулись к своим белым накидкам и дотронулись кончиком пальцев до губ, хотя Зайда, казалось столь же не любила формальности, как и Илэйн. Не повышая голоса и не убыстряя темпа, она спокойно продолжила, сразу переходя к делу, что с точки зрения Морского народа было неслыханно.