Борис Екимов
В снегах
Зима нынче, слава богу, снежная. Давно таких снегов не бывало. Вот и февраль пришел, а все сыплет, метет. Хорошо глядеть из окошка на снежную замять. Соскучились по снежку. Не грех и прогуляться по белой дороге ли, тропке. Вовсе хорошо, когда едешь заснеженной белой степью. Сечет по окнам машины, ленивая поземка перебегает дорогу. По обочинам - стайки хохлатых жаворонков. Им - снег ли, метель - надо кормиться. Травы в степи нынче замело. В колено снег да в пояс. Вот и подались жаворонки к дороге.
Нынешний снег нашим людям в радость. Вспомнила наконец о нас небесная канцелярия, спохватилась. Ведь все прошлое лето - словно пйкло: с весны до осени - ни дождинки. Засуха, какой давно не бывало. Ко всем напастям еще и эта.
"...Обращаем Ваше внимание на катастрофическое положение в сельском хозяйстве, которое сложилось в результате диспаритета цен... и в связи с жесточайшей засухой".
Все верно: и диспаритет налицо, и засуха. Но нынче разговор о другом. Разговор о колдунах. Один из них живет в рабочем поселке Быково, в степном Заволжье. Виктор Андреевич Парчак, сорока трех лет, родом сельский, образование высшее, отец троих сыновей, до 1991 года трактор и комбайн не водил, пахать и сеять не умел. Работает со своим родственником Петром Николаевичем Смутневым, тоже начинающим хлеборобом, на 400 гектарах земли. В 1995 году, в жесточайшую засуху, получил по 32 центнера озимой пшеницы с гектара. А рядом, на той же земле, по 2 - 3 центнера наскребали.
– Колдун, - объяснили мне.
– Везде - сушь, а над ним дожди идут. Значит, умеет колдовать.
Что ж... Познакомиться с колдуном всегда интересно. Но не зря говорят, что внешность порой обманчива. Виктор Андреевич оказался отнюдь не богатырем с плечами в косую сажень. Роста среднего и в плечах узковат. И все его хлеборобские успехи - это лишь работа.
И начало было обычным. 1990 год. Огляделись, подумали и поняли, что прежней жизни пришел конец. Надо начинать новую. Четыре мужика, связанные родством и свойством, во главе с В. А. Парчаком взяли 1000 гектаров брошенной земли совхоза "Волжский".
– Неудобья... Это мягкое слово ничего не говорит, - вспоминает Парчак. Эти земли более пяти лет не пахались. Осот там был выше человеческого роста и в руку толщиной. Там косули водились.
– Кто-кто?..
– удивленно переспрашиваю я.
– Косули. Я сам удивился. Но ведь лес стоял осотовый, глушь, они и прижились. И уходить не хотели. Мы рубим осот... Буквально топорами рубим... Они уходят вглубь. Это были джунгли, а не пашня. С ранней весны мы начали чистить землю, пахать...
Но прежде чем пахать, был первый решительный шаг: несколько дней раздумий, а потом три месяца тяжкой маеты.
– Обдумали и решили, и правильно сделали, - вспоминает Парчак. Заниматься землей - значит, надо иметь свою технику, а не ходить с протянутой рукой. Взяли кредит более двухсот тысяч рублей. 1990 год. Тогда это были великие деньги. Кое-кто за голову хватался: "С ума сходите?! Наберите старенького, подлатайте. На первое время сойдет". Мы взяли кредит. Техника тогда была недорогая, но купить ее было негде. За три зимних месяца я исколесил полстраны, а в области могу и сейчас нарисовать план всех райагроснабов. За три месяца я потерял одиннадцать килограммов веса, но к весне у нас была вся техника, нужная для работы. И брал я ее не внатяг, а с запасом, чтобы первые, самые трудные, пять лет быть во всеоружии.
С первых теплых дней Парчак с товарищами взялись за землю. До июня они сумели вспахать лишь 400 гектаров из тысячи, хотя работали по двенадцать четырнадцать часов. И сутки, и двое, и трое могли не уходить с поля. Это была изнурительная, тяжкая работа.
2 и 3 июня 1991 года шел дождь. Его Парчак помнит и нынче. После этого дождя посеяли просо на отвоеванных 400 гектарах. Получили урожай - 600 тонн. Реализовали. Цена тогда была хорошая, получили деньги и разделились.
Не ругались, не спорили, не упрекали друг друга, а просто поняли, что вместе - не по пути. Разные по характеру, по жизненным взглядам люди. Одни считали, что нельзя тратить себя, "надрываясь" в работе на пределе. Парчак считал, что нужно. И он остался вдвоем со своим нынешним напарником П. Н. Смутневым. Полученные деньги пошли на погашение кредита, на удобрения, на горючее - словом, на жизнь для земли и себя, это едино.
– Многие из начинающих земледельцев, - говорит Парчак, - работают на барыш, а не на урожай. Для урожая, для земли нужно покупать удобрения. А для барыша можно и обойтись год-другой. Это уже психология: "Как это я из кармана живые деньги выну, отдам, а неизвестно, что будет..." Мы же работаем на урожай сегодняшний и завтрашний.
Приехал я в Быково, искал Парчака, спрашивал о нем.
– Это который колдун? Над которым дожди идут?
– Это который везучий?
Может, и вправду колдун ли, везучий?
– Ни одного дождя за лето, как и у всех, на поле у Парчака не было, сказал мне человек знающий, начальник районного сельхозуправления.
– Первые капли упали во время уборки и пошли во вред. Про везение и тем более про колдовство - это басни да бабьи сплетни. Человек работает не жалея себя. И не просто "на дурака прет", а соблюдает все требования агрономической науки. У него были не хорошие и даже не отличные, а идеальные пары. Для наших краев это - в любую засуху спасенье. У него были отличные семена. Он вовремя отсеялся. Он применял удобрения. Отсюда и результат.