Шрифт:
– За пятьсот тысяч долларов они твои, – ответил Золар. – Ты найдешь их в дальнем углу шатра.
Винсенте подошел к стоящему в отдалении столику и откинул крышку ларца. Он увидел несколько грубых фигурок необычной формы, сделанных из корней дерева. Они мало походили на обычных ритуальных идолов, каких в его коллекции было уже достаточно. Хотя казалось, что они сделаны и раскрашены маленьким ребенком, чутьем опытного коллекционера он сразу понял их огромную ценность.
– Хопи? – спросил он.
– Нет, монтоло. Очень древние. Имеют огромное значение в их религиозных церемониях.
Винсенте наклонился, чтобы взять одну из фигурок. В ту же секунду его сердце на мгновение остановилось, и он почувствовал, как тяжелая ледяная пелена опустилась на него. Его пальцы не ощутили соприкосновения с затвердевшей древесиной давно умершего дерева. Идол показался ему теплым и живым, как рука молодой девушки. Винсенте готов был поклясться, что услышал слабый, но отчетливый стон.
– Ты слышал его? – прошептал он, поспешно отдернув руку, словно фигурка обожгла его пальцы.
Золар удивленно уставился на него.
– Я не слышал ровным счетом ничего, – сказал он, пожимая плечами.
Винсенте выглядел как человек, только что увидевший страшный ночной кошмар.
– Пожалуйста, мой друг, давай поскорее покончим с нашей сделкой и прошу: немедленно уезжай. Я не хочу, чтобы эти идолы оставались на моей земле.
– Ты что, не собираешься покупать их? – спросил Золар удивленно.
– Нет и еще раз нет. Старые духи еще живут в этих идолах. Я ощущаю их присутствие.
– Суеверный вздор!
Винсенте схватил Золара за плечи и посмотрел на него умоляющим взглядом.
– Уничтожь их, – тихо произнес он. – Уничтожь их немедленно, или они уничтожат тебя.
32
Двести главных экспонатов выставки старых автомобилей, размещенные на зеленой лужайке Восточного парка у Потомака, сверкали под лучами ласкового солнца бабьего лета, как блестки на костюмах актеров в свете театральных юпитеров.
Выставка, задуманная ее организаторами для сбора средств в пользу реабилитационных центров детей с нарушенной психикой, неожиданно имела шумный успех, и только за воскресные дни ее посетили свыше пятидесяти тысяч любителей старины. Здесь царила атмосфера ностальгии. Стариков сюда влекли воспоминания о давно ушедшей молодости, молодежь – либо простое любопытство, либо честолюбивое желание стать со временем обладателем одного из выставленных раритетов.
В отличие от консервативно одетых владельцев большинства машин, Питт сидел на брезентовом раскладном стуле, облаченный в яркую гавайскую рубашку, белые шорты и легкие сандалии. Позади него стоял “пирс арроу”, модель 1936 года – главная жемчужина его коллекции.
Большую часть времени, свободного от бесед с любопытными туристами, он проводил за изучением путеводителя по морю Кортеса. Изредка он делал пометки в лежащем рядом с ним на траве блокноте, скорее из чувства ответственности, чем из убеждения, что он напал на верный след.
Лорен и Джордино, нагруженные корзинкой с бутербродами и закусками, контейнером со льдом, в котором лежали бутылки шампанского, с трудом пробрались к нему сквозь густую толпу.
Питт поднялся им навстречу и указал в сторону древнего трейлера, стоявшего поблизости.
– Нет смысла завтракать под солнцем на глазах туристов, уединимся лучше под кровлей этого ветерана, – предложил он.
Войдя внутрь, Лорен начала раскладывать принесенные с собой закуски на кухонном столике.
– Откуда шампанское? – поинтересовалась она.
– Из Нью-Мексико, – ответил Питт. – Отличное вино. Мы с Алом набрели на винный завод, когда плыли на каноэ вниз по Рио-Гранде.
– О’кей, налей мне бокал на пробу.
Джордино кивнул в сторону путеводителя:
– Нашел что-нибудь подходящее, Дирк?
– Здесь около сотни островов. Я сократил их число до шести, четыре из них весьма проблематичны. Все остальные не подходят по своему геологическому строению.
– Все они в северной части залива?
– Я даже не рассматривал те, что южнее двадцать восьмой параллели.
– Могу я посмотреть, где вы собираетесь искать сокровище? – спросила Лорен.
Питт открыл стенной шкафчик и извлек из него длинный рулон бумаги.