Вчера его ответ был данью любезности и только частично соответствовал истине. Возраст, пусть и не полностью, все же лишил Сару былой красоты.

Алитея красива, и сохранит эту красоту еще много лет. Фицбраун почувствовал, что девушка поближе придвинулась к нему. Гм, все же он предпочел бы видеть на ее месте Сару.

Сара ему понравилась. Он вспомнил ее лучистые глаза: в них остался былой блеск, в них отражалась искренность. А глазам Алитеи не хватает глубины, и в них никогда не отразится правда потому что ее просто нет.

Только сейчас Фицбраун всего этого не видел, так как Алитея смотрела на раскиданные по клумбе увядшие розы.

– Куда вы так пристально смотрите?- спросил он, отлично зная ответ.

– Глядите! Нерадивость! Опять старый Портер!

– Садовник?

– Если он слишком стар и немощен, чтобы самому убрать клумбу, мог хотя бы послать кого-нибудь из помощников! Придется выгнать его. Папа всегда утверждал, что он не отрабатывает своей зарплаты.

Алитея забыла, что нужно говорить в своей обычной манере, и сейчас ее голос звучал резко и жестко. Фицбрауна потрясло ее бездушное отношение не столько к старому слуге, сколько к бедному Хорику, который отчаянно любил ее. Она забыла, кто именно собрал для нее этот букет.

"У нее нет сердца,- подумал он.- Мало того что она лгунья, у нее еще и слабая память, а это плохое сочетание".

– Вы собирались рассказать мне что-то важное - то, о чем нельзя говорить по телефону,- напомнил доктор.

Глава 6

* 1 *

– Ах да, дорогой,- проговорила Алитея таким тоном, что Фицбраун понял: ее голова все еще занята разбросанными цветами и необходимостью выгнать садовника.- Уверена, что вы и тот огромный полицейский уже все раскрыли.

– Нет,- покачал головой доктор и в очередной раз подивился тому хладнокровию, с которым она рассуждала о "раскрытии" убийства отца, человека хоть и деспотичного, но обожавшего свою дочь.

– Вот как? А я решила, что вы ждете возможности вцепиться в кого-нибудь, и вам всего лишь не хватает доказательств.

– Приведите мне свои доказательства, и тогда, возможно, нам удастся "вцепиться",- предложил Фицбраун.- Кстати, в кого именно вцепиться? Давайте сначала поговорим об этом.

Алитея устремила на него удивленный взгляд.

– В Бена, естественно.

– В Бена Баттеруорта, вашего бывшего мужа? Вы действительно считаете, что он убил вашего отца?

– Он сам признался мне вчера вечером. Я была уверена, что вы все выяснили, поэтому ничего не сказала. Кроме того, мне бы не хотелось доносить на бедняжку. Ведь это не его вина.

– По-вашему, он поджидал вашего отца в центре лабиринта, а потом убил, нанеся ему удар молотком? И в то же время вы утверждаете, что это не его вина?

Надо же, Длится лишь улыбнулась.

– Как я понял,- сказал Фицбраун,- Баттеруорт не знал дорогу в центр лабиринта.

– О, отлично знал,- возразила Алитея.- До того как мы поженились, он часто бывал там со мной.

– Но отсюда не следует, что он запомнил дорогу. Лабиринт очень сложный, даже если знаешь план. Алитея, если он был с вами, то наверняка думал не о поворотах и проходах этого чудовищного лабиринта.

– Возможно,- согласилась Алитея. Фицбраун почувствовал, что своим предположением ему удалось добиться ее расположения.

– И он совсем не был уверен, что найдет дорогу назад, не так ли? Ведь он взял у жены клубок, а когда нитка порвалась, пошел назад - так он говорит.

– Неужели вы верите тому, что он говорит?

– Не обязательно,- ответил Фицбраун.- Продолжайте. Чувствую, что вы знаете гораздо больше.

– Я знаю,- проговорила Алитея,- что в Мейзе он следовал за мной. Знаю, что он прошел дальше срединной скамьи, знаю, потому что видела его.

– А он вас видел?

– Нет. Какое-то время он ходил взад-вперед по одной дорожке - думаю, он боялся идти дальше без нитки. Не знаю, что с ним было дальше. Я ушла. Мне стало скучно.

– Вы видели, как он бродил по лабиринту?

– Он проходил мимо меня. А я пряталась. Естественно, он пошел дальше.

– Это еще не доказано,- отметил Фицбраун.- Кстати, вы упомянули некое признание. Расскажите мне о нем.

Наслаждаясь ароматом роз, доктор откинулся на спинку и скрестил длинные ноги. Однако нельзя отвлекаться даже на приятные запахи, подумал он. Нужно все внимание сосредоточить на Алитее и попытаться отделить правду от лжи. И все же, возразил он себе, можно не слушать и просто получать удовольствие, так как две нити - правда и ложь - переплетены, и вряд ли сама Алитея знает, где какая из них.

Алитея принялась безапелляционным тоном рассказывать о вчерашних событиях у фонтана:

– Он признался, что всегда безумно любил меня и все еще любит. Я спросила, почему же он ушел от меня, если так сильно любил, и он ответил, что считал, будто это нужно мне, что так ему сказала папа. Он сказал, что папа понял, что я совершила большую ошибку, выйдя за него замуж, что я могла бы иметь более богатого и красивого мужа.

– Это правда?- поинтересовался Фицбраун и тут же решил поддержать эту легенду, дабы вытянуть из нее побольше информации: - Да, конечно правда.- Он был вознагражден теплым взглядом и улыбкой.- Итак, ваш отец попросил Бена предоставить вам повод для развода,- подытожил он, возвращая Алитею к ее рассказу.