— Хм… — усмехнулся широкоплечий, — вы очевидно считаете, что получить пожизненное заключение в одиночной камере было бы лучше? Если не ошибаюсь… тридцать два года. Без двух месяцев…

— Я человека убил. И я должен был за это заплатить… Людям. А теперь мне приходиться платить тебе.

— Все равно я что-то не пойму, — наморщил лоб широкоплечий, — в чем тут связь?

— За все нужно платить, — ответил Владимир, — так что в этот раз…

Владимир не закончил фразу. Широкоплечий красавец поднял руку, останавливая его, и сказал:

— Что же… Как я уже говорил никто никого не собирается принуждать.

Николай. Что мне ответите вы?

— Что?..

— Мне нужен помощник.

В зале с колоннами было тихо. Молчали стены, молчали гости. Молодой человек в черном строгом костюме, сидя в кресле, улыбнулся Николаю добродушной улыбкой.

— Я согласен, — ответил Николай.

Эхо отозвалось гулко и, блуждая между колоннами, многократно повторило слова согласия.

Кругом было нестерпимо душно и жарко. Очень жарко. Воздух был настолько плотным, что казалось, в нем распылены тонны графитовой пыли.

Николай проверил показания манометров, самописцев и подошел к умывальнику. Нестерпимо хотелось пить. В грязном, запотевшем зеркале, висевшим над умывальником, отразились контуры силуэта Николая. Он открыл кран и прильнул губами к вялой струйке воды. Он пил до тех пор, пока в желудке не осталось места. Но жажда по-прежнему была все такой же сильной.

Прошло уже несколько дней, а Николай так и не привык к этому. Он набрал пригоршню воды и бросил ее в лицо. Проведя по лицу ладонью, добровольный помощник набрал еще одну пригоршню воды, вылил ее на голову и пригладил волосы рукой. Двигаясь ото лба к затылку ладонь наткнулась на шишку.

Николай осторожно ощупал голову руками. Два небольших костяных нароста со вчерашнего дня немного увеличились в своих размерах…

Июнь — июль 1999 год