15 ноября, суббота. Земля - Космос.

Зуев за большим круглым столом в кабинете Центра управления:

– ...и как итог, за прошедшие две недели мы имеем лишь весьма натянутое, более чем спорное уравнение энергетического равновесия. Мы не знаем по-прежнему, что это такое: обитаемый корабль или автомат. А мистер Уилкинс, - он кивнул высокому седому человеку за столом, - сегодня справедливо заметил, что это может быть вовсе не пристанище разумных существ, а одно разумное существо, само по себе живущее в космосе и путешествующее без всякой аппаратуры. Сколь это ни фантастично, но и такое может быть тоже. А почему нет?

– А почему да, Илья Ильич?
– тихо говорит другой ученый, сидящий против Зуева.
– Зачем нам все эти домыслы из фантастических романов? Нам нужны только факты, а не "мыслящие сверхамебы"...

Один из ученых говорит лениво, срезая острым ножичком кончик сигары:

– Давайте честно скажем друг другу: мы все представляли себе несколько иначе. Мы говорили о контакте, а прошло уже 14 дней, и никакого контакта нет...

– Это мы знаем, - перебивает Зуев человека с сигарой.
– У вас есть позитивные предложения?

– У меня даже негативных нет, - лениво говорит тот.

Затененный командный отсек "Гагарина". У пульта в кресле один вахтенный - Седов. Маленькие огни пульта чуть высвечивают его лицо. Сначала кажется, что он спит. Но это не так. Он думает.

– Саша...
– Из сумерек люка выплывает Редфорд.
– Это я...

– А, Ален, садись.
– Седов встрепенулся.
– Ты что не спишь?

– Я всегда плохо сплю в космосе.

Помолчали.

– Саша, мы все об этом думаем, но опять чего-то ждем, как тогда ждали в подводном доме. Я тоже военный человек и уважаю приказ, но ты же понимаешь, что надо действовать.

– Земля пока молчит, - говорит Седов.

– Что значит - молчит?
– раздраженно говорит Редфорд.
– Запроси еще раз!

– Зуев не тот человек, которого можно взять кавалерийским наскоком, ты знаешь это не хуже меня, - говорит Седов.

– Что он сказал?
– спрашивает Редфорд.

– Он сказал по стандарту: "Гагарин" должен быть на связи и ждать распоряжений". Но, правда, сказал это не стандартным тоном.

– Самое глупое, что может сделать Зуев, - это советоваться с Кэтуэем, проворчал Редфорд.
– Я уверен, когда Кэтуэя рожала мама, он все равно сумел каким-то образом согласовать с конгрессом свое появление на свет...

Кабинет в Центре управления. Круглый стол ученых.

– Кэтуэй предлагает ждать, но я не понимаю, чего мы будем ждать, горячо говорит Зуев.

– Но ведь ничто и не мешает нам ждать, - говорит человек с сигарой.

– Против этого трудно возражать.
– Зуев пожимает плечами.
– С другой стороны, ждать мы могли и на Земле. И экспедицию мы отправили не для того, чтобы ждать, а для того, чтобы разобраться, чтобы узнать и понять.

– И мы очень многое узнали, - говорит человек с сигарой.
– Контакта нет; это тоже результат. В науке отрицательный результат - тоже результат...

– И опять мне трудно возразить, - все более раздражаясь, говорит Зуев.
– Но я хочу спросить: что мне отвечать космонавтам? Единственное предложение, предполагающее действие, пока что исходит от них. Они ждут нашего разрешения уже третьи сутки.

– А кто возьмет на себя ответственность дать им такое разрешение? спрашивает ехидно старичок в "академической" черной ермолке.

Пауза. И никто не смотрит друг на друга.

– Я, - негромко говорит Зуев.
– Я возьму. Я имею на это полномочия моего правительства.

Все повернулись к нему.

– Это большой риск, Илья Ильич, - говорит старичок.

– Кто не рискует, тот не выигрывает, - это человек с сигарой.

Зуев резко оборачивается на последнюю фразу.

– Я не игрок, - говорит он раздельно и строго.

Шлюзовая камера "Гагарина". Редфорд и Лежава уже в скафандрах. Седов, Раздолин и Леннон вокруг них, что-то поправляют, помогают надевать ранцевые ракетные двигатели, обминают скафандры - ведут себя, как родители, отправляющие в школу первоклассника первого сентября.

– Ты подходишь и говоришь на чистом английском языке, - паясничая, говорит Раздолин Редфорду: - Прошу ко мне, в Техас...

– После того, как вы укрепите анализаторы, сразу назад, ни секунды промедления, - в который раз наставляет Лежаву Седов.
– Мы не знаем реакции. Никаких облетов, никаких осмотров. Это приказ, Анзор.

– А представляешь, Анзор, - не унимается Раздолин, - они там внутри такие маленькие, пучеглазенькие, как лягушки. Столы накрыты, вас сажают, угощают. А вы одного хмельного лягушонка - цоп в карман, и деру оттуда.