– Как ты ожила? Какие деньги? Какие ключи?

Потом он спохватился, что ведет себя неприлично, сказал сухо:

– Это невероятно!
– и, бросив трубку, ушел в срою мастерскую.

После работы домой не торопился. Разговорчивые соседки на кухне приумолкли, когда он вошел. По-видимому, они хотели что-то спросить.

Но ему было не до них. Прошел к своей комнате, достал ключи. Дверь оказалась не запертой. Простыня была свежевыстиранной и выглаженной.

Она сумела сама наутюжиться и пахла какими-то духами.

– Что происходит в моей квартире?
– удивился Безуглов.

– Ходила в прачечную.

– А что это за записка?

– Заявление в женсовет.

– Какой еще женсовет?

– Готовлю сведения, чтобы привлечь тебя к товарищескому суду.

Владислав присел на кровать. Он представил, как его несуществующая невеста будет ходить по судам или женсоветам и жаловаться.

– Тебя нет, - сказал он.
– Никто о тебе ничего не знает.

– Почему?

– Ты не человек!

– Я получу паспорт.

– Какой дурак тебе его выдаст?! Ты никто!

– Я уже все выяснила. Получу паспорт и пропишусь здесь. Посмотрим, как ты потом заговоришь.

Вечером Славик лег спать пораньше, с головой завернувшись в одеяло, не прикасаясь к накрахмаленной простыне.

Утром в цехе все обсуждали вчерашний его разговор по телефону.

Это невозможно было не заметить.

– Витя, ты мой самый лучший друг, - за чаем обратился Вячеслав к электрику Гудимову.
– Мне нужен твой совет. Только не перебивай... Не подумай, что я шучу... Ко мне простыня прилипла. И собирается замуж...

Что-то у меня с головой. Фантазия какая-то...

– Простыня?
– подмигнул Виктор.
– Бывает...

– Да, обыкновенная.

– Ну и женись, - согласился Виктор.

– Да ведь это же простыня!

– Тряпка, что ли?

– Тряпка.

– Тогда не женись.

– Вот и ты такой же, - вздохнул Вячеслав.

Гудимов задумался.

– Вообще-то жениться тебе надо, - покосился Виктор на Безуглова. Столько женщин в цехе... И диван у тебя такой мягкий, - Гудимов покачался на диване.

Безуглов шел домой с определенной целью - выбросить тряпку за дверь, бросить на свалку.

– Чего ты надумал?

Он вооружился ножницами.

– Ополоумел?!
– взвигнула она.
– Тебя же засудят!

– А вот я выкрою из тебя дюжину носовых платочков!
– пригрозил Вячеслав.

– А я не вещь!
– злорадно выкрикнула она.
– Не вещь! Я сегодня паспорт получила!
– Она помахала перед ним красной книжечкой с тиснеными гербом и буквами.

И прошуршала складками, видя, что Вячеслав ей уже не опасен:

– На. Не порви и не испачкай Это документ!

Перед его глазами замаячил паспорт. С фотокарточки смотрела помятая физиономия...

Славику хотелось разорвать ее на мелкие полоски и на клочки и выбросить все это в мусорное ведро.

– Я ходила к паспортистке. Я предъявила ей ярлык.
– Славик видел, как перед ним колеблются какие-то складки.
– Тебя не устраивает мой документ?

– Документ устраивает, а ты - нет, - пробурчал Славик.

– Пойдешь в загс или в суд!

Он понял, в какую историю вляпался. Нет, дело не шуточное. Попалась ему... Или он попался? Ах, ну почему он до сих пор не завел собаку?!

У него еще был шанс. Жениться. Жениться на ком-нибудь, только не на этой простыне! Еще можно успеть..

Придя на работу, он спрятался в своей мастерской, но ничего не делал. Ему попалась газета. Стал читать одну статью. Писалось о женахстрадалицах, натерпевшихся от мужей. Строчки прыгали у него перед глазами, пот катился со лба; он достал платочек. За этим занятием его застала Светочка.

– Славик, тебе плохо?
– Светочка интересовалась его самочувствием.

Он взглянул на нее, ища поддержки. Раньше он ни за что бы не

принял помощи от Светочки. Теперь рад был ее сочувствию.

– У меня серьезный стресс, - признался он.

– Выговор?
– удивилась Светочка.
– За что?

– Не производственный.
– Он силился улыбнуться.
– Поможешь мне?

Светочка ничего не обещала, но желала знать, что случилось.

Сердце его болезненно билось.