Она сразу заметила на безымянном пальце левой руки Фобосова обручальное кольцо. Но вот келья, где они сейчас находились, больше напоминала пристанище холостяка, чем квартиру семейного человека, тем более, журналиста с приличным стажем. Не говорил Саша, даже не намекал о том, что у Михаила была жена, но Рената сама догадалась, что Фобосов сейчас временно холостой и переживает стадию номер один: первые полгода после развода она тоже носила "обручалку" на левом безымянном пальце (положено на среднем, но колечко не налезало на него), чувствовала себя, как обухом пришибленная, и на километр не подпускала к себе мужчин. Знакомая ситуация. Ничего, скоро пройдет. Одно радует: значит, они с Фобосовым - друзья по несчастью, приставать он не станет.

Девушка заглянула в шкаф, отыскала выстиранное, но не проглаженное полотенце и пошла в душ. Наверное, даже в случае благополучного исхода, она потом и за год не отмоется от дорожной пыли и не станет прежней изнеженной кошечкой-Ренатой. Не глядя в зеркало, девушка забралась в ванну и сразу же подставила под воду потускневшие рыжие волосы. Горячие струи бежали по её телу, кожа покрывалась пупырышками, и сразу вспоминалось детство, то, как мама купала её в маленькой ванночке. Рената опустила глаза и провела ладонью по груди... Сегодня ночью ей снова, впервые за последние три дня, приснилась птица Феникс, храм и она сама в облике служившей мистерию жрицы в темно-синей мантии...

Когда она закончила плескаться и вышла, то увидела Сашу в легкомысленно-светлой рубашке с застежкой под горлышко. Она была свободной, и многочисленные складки на поясе подчеркивали, насколько истончала его фигура. Легкие голубовато-серые брюки были ему немного широки, и он делал в ремешке дополнительную дырочку.

Рената подошла к нему и слегка оттянула ремень:

– Тут поместится еще один Саша.

Телохранитель слегка улыбнулся и застегнул пряжку. Хозяин квартиры суетился на кухне, хотя слово "суета" и человек по фамилии "Фобосов", на первый взгляд, были абсолютно несопоставимы.

– Может, не стоит тебе ехать одному?
– шепнула Рената.

– Пистолет у Миши. Если он будет уезжать, отдаст его тебе.

– Я не о том. Я хочу помочь, если придется.

– Помочь? В чем?!

– Я же знаю, что ты снова займешься добыванием денег. Может, и мне перепадет какая-нибудь халтурка? Как ты на это смотришь?

– Отрицательно, - Саша взъерошил её волосы.
– Твоя рыжая копна слишком привлекает внимание.

– Я могу перекраситься. Например, в брюнетку. И подстричься. Например, "каре". А сверху - несколько косичек! И челка по брови, как у Мирей Матье!
– обнимая его за пояс, Рената дурачилась.
– И накрашусь, брови и глаза подведу до самых висков!

– Ой, ой!
– кажется, у телохранителя хватило фантазии представить себе этот шедевр.
– Словом, ты совсем не будешь привлекать к себе внимание.

– М-м-м... перебор!
– согласилась Рената и поцеловала его в самый краешек упрямо изогнутых губ.
– Будь осторожен.

Саша кивнул. Все-таки, постоянное напряжение быстро выматывает его. И выглядеть он стал старше, и глаза снова ввалились, как у канонического святомученика, и щеки посерели. Совсем не тот красавец-охранник, что год назад появился в свите отца. Странно, что тогда Рената не обратила на него внимания... Впрочем, в то время она не считала за людей тех, кто не был "элитой", была занята работой, расстроенными из-за развода чувствами и поглощена романом, который у нее наклевывался с сыном одного банкира. Правда, глаза Саши она еще тогда почему-то отметила про себя: не от мира сего, смотрящие вовнутрь, а не вовне, но видящие все вокруг гораздо лучше остальных.

Телохранитель зачесал волосы со лба, набросил велюровую куртку Фобосова и ушел.

Путь его лежал в аэропорт. Он отыскал ячейку под номером "две тысячи четыреста восемь" и набрал шесть знаков кода, которые знал на память - разбуди его среди ночи, он сразу назвал бы их. Дверца открылась. Отсек был пуст. Саша отвел глаза и машинально сунул руки в карманы брюк. О чем он думал неизвестно. Постояв несколько секунд, он захлопнул камеру и удалился.

**********************************************************************

– Конечно, иной картины ожидать было трудно!
– Саша бросил ключи на тумбочку в прихожей и разулся.

На циферблате больших ходиков было одиннадцать часов, а совершенно невменяемые Фобосов и Рената рыдали друг у друга на груди (естественно, по очереди). В кухне на столе стояла ополовиненная бутылка коньяка, под столом - опустошенная, но не побежденная - водки. На полу у батареи притулилась крупная девица с волосами платинового цвета. На ней были разрисованные рваные джинсы и кожаная жилетка. Её накачанные руки были в татуировках, нижнюю губу венчало золотое колечко-серьга. Нежно поскуливая, она тоже размазывала сырость под носом, при этом на ногтях ее явственно отслеживался черный маникюр.

– Алекс!
– завопила она, подскакивая на ноги.

– Мезу-у-у-удина, свет души моей!
– Саша раскрыл объятья. Каким ветром тебя надуло?

Платиновая девица оказалась немногим ниже него. Едва не снеся по пути стол и Фобосова, она ринулась к телохранителю. Когда ЭТО, как выражалась Рената, оказалось у него на шее, Саша едва устоял на ногах.

– Забыл я о технике безопасности...
– получая от нее шутливого тычка в солнечное сплетение и с трудом не сбиваясь в дыхании, заметил он.