Шрифт:
– Но иногда, если вас загнать в угол, если вы теряете веру в нечто, которое говорит: "не убий," - и подразумевает: "не убий, а то покараю," вы начинаете верить в себя.
Так было в 1941 году. И что? Еще сотню-плторы лет вы гордились этим, вспоминали это, а потом забыли, забыли умышленно и стали верить в нового Бога - в науку, культуру, в прогресс. Я не скажу, что все это плохо, нет это хорошо, но вы опять потеряли веру в себя. Вы верите в механизм, в котором вы паршивые колесики и винтики. Вы называете тех себя, которыми были всего тысячу лет назад варварами, а ведь те пять лет, несмотря на весь ужас, на тот кошмар, с которым вы столкнулись, были золотым веком веры в себя. Вы побороли свою косность, вы пережили, вы поверили в себя, вы... Вы забыли все это, вы назвали, нет не назвали, заклеймили это варварством. А теперь, ха-ха-ха, теперь вы получили напоминание, и многие из вас теперь верят в себя, потому что больше верить не во что.
– Так значит...
– Так я надеюсь, что вы будите помнить это дольше, чем в прошлый раз, помнить и гордиться, и верить в себя, черт вас всех дери!
Сергей долго молчал, но он так и не продолжил свою странную речь, молчание тянулось и угнетало, потом Сергей не выдержал:
– Значит ты Бог? Создатель?
– Я никогда этого не говорил. Более того, я ничего не создавал, не разрушал и не контролировал.
– Похоже теперь придется поверить в Бога, - задумчиво протянул Сергей.
– Дурак! Ты что ничего не понял?
– Я понял, но... я же верю своим глазам.
– Веришь? Да я сам в себя не верю, я такой же, как и вы, только вы сотворяете себе кумира, а я верю в вас.
– Но как я могу не верить тому, что вижу?
– А что ты видишь? Молчишь? Так я тебе скажу, что ты видишь! Ты видишь сон во сне, а еще ты видишь зеркало и свое отраженное подсознание, с которым ты и споришь, и которое не понимаешь, а если и понимаешь, то загоняешь его обратно.
– Я...
– Я твое отражение, я твоя совесть, я супер эго. Хотя это определение и не очень ко мне подходит, но лучше вы все равно не придумали. Я откровение, которое приходит раз в жизни, - он резко перебил себя.
– Все, хватит об этом! Ты хочешь знать, зачем я лгал, или где ты, или...
– Нет, мне это не интересно, теперь уже не интересно.
– Ты хочешь знать еще что-то?
– Нет... Хотя постой, да. Ты говорил, что для меня скоро кончится этот кошмар и еще что-то. Что ты имел ввиду?
– А ты не знаешь?
– Есть догадки, но я не хочу в это верить.
– Не верь. Догадывайся. На этот вопрос я не отвечу.
– Почему?
– Потому, что нет! Этого достаточно. Что еще?
– Ты показал мне мое лицо, теперь покажи свое.
– Нет!
– Да.
– Нет!
– Да!
– Нет!!!
– Да!!!
– Да? Да. Да! Да-а-а-а!!!
Зеркало помутнело. Замелькали неясные жуткие тени. Из того, что он видел раньше остались только глаза и дикий, мерзкий, истеричный смех. И снова все закружилось, и снова, куда бы он не посмотрел, он видел только глаза и слышал смех.
– Нет, - вырвалось у него.
– Да, - звучало со всех сторон.
– Нет! Нет! Нет!
– Он бросился к зеркалу и схватил что-то, этим чем-то была черная резная трость. Воздух разрывал дикий смех. Рука Сергея судорожно сжала трость и швырнула в зеркало. Брызнули осколки.
– Кретин, - услышал он.
– от себя не уйдешь.
И снова разрывая тишину и барабанные перепонки раскатывался и верещал истеричный смех. Все поплыло перед глазами...
... Он проснулся. Вокруг него быстро, как прошлогодний снег, таяли осколки зеркала. Вскоре осколков уже не было, но остался истеричный смех в мозгу, оставалась кровь на исцарапанном осколками лице, оставались разлад и разруха в душе, и они не собирались исчезать.
Через час он был переправлен в общую палату. Анджело ждал его.
– Скажи мне, Анджело, ты веришь в сверхъестественное существо, которое нами управляет? В Бога, например?
Анджело посмотрел на него как-то странно и покачал головой:
– Ни во что я не верю. Пошли лучше, мы тебя ждем, чтобы обсудить кое-что.
У Сергея внутри все оборвалось. Они что-то решили. Что? Однако боялся он зря.
– Мы решили поддержать твое предложение, - пояснил ему Анджело.
– Хотя я лично не знаю зачем все это. Значит так, мы нажимаем кнопку, прибегает сестра с амбалами, амбалов вырубаем, сестра - это вообще не проблема, дальше каждый выбирается сам. Знаешь где выход?
– Нет, не совсем.
– Ладно, тогда ты пойдешь со мной.
Вопросы?
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Как? А-а-а...
– А чего тянуть?
– Но надо же как-то подготовится.
– Тебе что, надо вещи собрать? Или хочешь при свете тусклой лампы начертить план побега, как в кино?
– Нет, но...
– Без "но". Ты заварил эту кашу, а теперь в кусты?
– Нет.
– Тогда бежим, - он подошел к двери и нажал красную кнопку.
Где-то вдали мерзко затрещал звонок, что-то хлопнуло, торопливо зашлепали шаги по коридору. Сергей стоял с глупо раскрытым ртом и хлопал глазами. Дверь распахнулась, вошла рыжая сестра, за ней два санитара. Сестра вопросительно посмотрела на Анджело, тот, пуская слюнявые пузыри, ткнул пальцем в Сергея. Сергей ничего не понимая смотрел, как два санитара надвигаются на него, хватают за руки, почувствовал, как его опускают на пол. Что происходит?