– А, если в башке говно, никакие сопроцессоры не помогут...
– буркнул биотехнолог, нимало не беспокоясь о том, что фраза может быть истолкована гостем как нелестный намек на уровень его умственных способностей.

– Кажется, это не ваш случай, - решив пропустить двусмысленность мимо ушей, произнес Кин, усаживаясь в кресло.

– Верно, старина.
– Харагва почесал шрам на голове.
– Черепушка вроде варит нормально, пока грех жаловаться.

Он пнул ногой второе кресло, придвигая его к захламленному столу, где на небольшом пыльном островке среди книг, журналов и компьютерных распечаток стояли высокая узкогорлая бутылка вина и два пластмассовых стаканчика.

– Ну что, давайте хряпнем клевого винца.
– С этими словами он вытащил из горлышка грибовидную поропластовую пробку, почему-то озабоченно понюхал ее и удовлетворенно кивнул.
– Порядочек.

Щедро плеснув в стаканы золотистого вина, Харагва плюхнулся в кресло.

– Вы как хотите, а я знакомству рад, - заявил он, сжимая стакан в волосатой лапище.
– До сих пор мне казалось, что у вас там в Генштабе заседают сплошные пидоры сушеные.

– Почитаю за честь, если мне удалось хоть немного развеять ваше крошечное заблуждение, - церемонно произнес Кин.

Биотехнолог одобрительно гоготнул, оценив комичный стилистический перепад, и выпил стакан в несколько смачных глотков.

Кин пригубил вина и нашел превосходным его изысканно терпкий букет.

– Э, до дна, до дна, - погрозил ему пальцем Харагва.
– Пить так пить, у меня в закромах есть еще бутыленция на добавку.

– Великолепное вино, его просто грех пить залпом, - возразил Кин, потягивая из стакана.

– Ну, мне доводилось пробовать и получше, откровенно говоря. Но и это вполне сносное.

На этикетке золотом по черному значилось название марки - "Цветы Арзани", а внизу была оттиснута знакомая эмблема винного завода - круг с завитушками внутри.

– Если не ошибаюсь, вино хиржумское.

– Точно, - подтвердил Харагва.
– К этой марке я пристрастился на Лебаксе, там просто море всякого шикарного винища.

– Вы не возражаете, если я буду звать вас просто Рино?
– спросил Кин, ставя на стол пустой стакан, и диктофон в его нагрудном кармане бесшумно заработал, поскольку прозвучало кодовое слово.

– Конечно, к хренуям всякие там церемонии!
– с энтузиазмом откликнулся Харагва, лихо хлопнув гостя по плечу.
– Посидим как свои пацаны, ругнемся как большие дядьки, ага!

Не нужно было сверхъестественной интуиции, чтобы уловить за его демонстративно дурашливым настроением затаенную напряженность. Конечно же, он пригласил Кина к себе неспроста, но приступать с места в карьер к главной теме встречи не спешил, предпочитая прощупать собеседника окольной болтовней.

– Скажите, Рино, как по-вашему, появление ящеров вокруг поселка действительно предвещает массированное нападение экзотов?
– заговорил Кин. Ронч сказал мне, что это верная примета.

– Да, эти ящеры что-то чувствуют. И еще они необычайно любопытны. Знаете, у них, по-моему, есть нечто вроде зачатков интеллекта, - Биотехнолог снова наполнил стаканы.

– Даже так?

– Ага, у них здоровущий головной мозг, только упражнять его им незачем. Жратвы навалом, внешняя среда благоприятна, природные враги отсутствуют. Представьте себе, ни одна из зверушек, которых вы видели у меня в подвале, на них не нападает. У меня есть снятые с вихрелета кадры, где ящеры бродят в самой гуще стаи адовых портянок, и им хоть бы хны.

– Интересно, а почему же их не трогают?

– Просто шкура у них покрепче любого бронекостюма, даже тещин язык не пробивает.

– Это их вы имели в виду, когда говорили об идеальных солдатах?

– Может быть, ими стоит заняться. Хотя начать я хочу с более компактных моделей. Выпьем?

– За ваши успехи, - сказал Кин и отпил маленький глоток из стакана. Должен сказать, ваш зверинец произвел на меня сильное впечатление.

Харагва многозначительно поднял палец.

– Учтите, что эти зверушки состоят не из обычных, а из кремнийуглеродных белков. Ничего более совершенного природе создать не удалось. Во всяком случае, в исследованной людьми части Вселенной, - сделал он необходимую оговорку.

– Смотря в чем вы усматриваете совершенство, - проронил Кин.

– Пожалуйста, с удовольствием объясню.
– Биотехнолог отбросил свою утрированно простецкую манеру изъясняться, перейдя на неприкрашенный лекторский слог: - Кремнийуглеродная органика гораздо прочнее, неприхотливее, разнообразнее, нежели нашу углеродная. Одни только мышечные ткани чего стоят: они мощнее, экономичнее и быстрее. О мозге я уж не говорю, по сравнению с фабрами наши мозги - это комок неповоротливого говна. Поэтому появление фабров дает новый ракурс во взгляде на эволюцию. До сих пор человек, безусловно, являлся лидером животного мира и венчал пирамиду биоценоза. Но фабры в принципе способны превзойти человека во всех отношениях, начиная от способности к адаптации на других планетах и кончая интеллектуальным потенциалом. Они созданы искусственным путем, но принадлежат к живой природе. Возможно, эволюционная роль человечества как раз и состояла в том, чтобы создать новую расу кремнийуглеродных существ, которая уже окончательно покорит Вселенную.