Шрифт:
По решению, принятому на заседании комитета в мечети, Аслан должен был идти на трудное и опасное дело. Но все трудности и опасности, всю сложность этого по-п\вчения он начал понимать лишь после того, как Григорий Смирнов стал разрабатывать план налета. Аслан предполагал, что самое трудное, это ворваться в тюрьму и обезоружить стражу. Но каково же было его удивление, когда он узнал, что главное заключается в долгой и кропотливой подготовке, требующей от организаторов налета строгой конспирации и огромной выдержки. Надо было выяснить, кто будет дежурить в ночь налета, сколько человек охраняет тюрьму, на каком этаже и в каких камерах содержатся арестованные большевики. Надо было заранее подготовить инструменты для взлома замков и распилки засовов и в ночь налета совершенно отрезать тюрьму от внешнего мира, от связи с городом. А это не так-то легко было осуществить. Кроме того, на случай благополучного исхода операции, в чем почти никто не сомневался, надо было припасти лодку и доставить освобожденных товарищей в безопасное место, где они могли бы укрыться, хоть на время.
Богатый практический опыт в подобных делах подсказывал Смирнову, что трудностей встретится много. Отказывая себе в сне и отдыхе, он в сотый раз обдумывал и разрабатывал все подробности предстоящей операции, встречался с товарищами - будущими участниками налета, изучал с ними местность, советовался, давал им з, адания
Не легко приходилось и Аслану. Он должен был смае стерить на заводе ножовки и напильники особой крепости, достать лодку и спрятать ее где-нибудь на берегу недалеко от тюрьмы, да еще найти человека, который будет сторожить лодку.
Аслану легче было бы проявить храбрость и кинуться - в драку, чем делать то, что от него требовал Григорий Савельевич. Смирнов твердил, что надо быть исключительно осторожным и осмотрительным. Надо предвидеть все мелочи, чтобы не выдать себя. А опасность подстерегала на каждом шагу. Это Аслан понимал. Малейшая оплошность - и можно было погибнуть не только самому, но и погубить товарищей, сидевших в тюрьме.
Рано утром Аслан приходил на завод, тайком от товарищей мастерил ножовки и напильники, а по вечерам часами бродил по берегу моря от Баилова до города, прикидывая в уме, как лучше провести лодку и где удобнее укрыть ее.
Однажды, придя на завод раньше всех, Аслан принялся вытачивать ножовки. Когда работа была почти закончена, в цехе показался старик рабочий. Он поздоровался с Асланом, заговорил ни с того ни с сего о печальной судьбе Байрама и назидательно сказал:
– Путь, на который ты вступил, сынок, до добра не доведет. Сверни с него, пока не поздно. Вижу, им удалось-таки втянуть тебя в опасное дело.
Аслан остолбенел. Откуда старик мог пронюхать об этом? "Эх, простофиля, дурак, не успел еще ничего сделать, а уже выдал себя!" - с досадой подумал Аслан.
– С какого пути свернуть, дядюшка?
– спросил он с притворной наивностью.
– Не бойся меня, сынок. И не считай меня подлецом. Я не доносчик. Ты молод еще, и мне жаль тебя. У нас, рабочих, много врагов. Если погибнешь, кто утешит на старости отца и мать?
Сколько Аслан ни старался разубедить старика, это ему не удалось. И он воскликнул, уже без колебаний:
– Человек, дядюшка, живет на свете один раз. Мой дед - старик Шахкули - жил до ста лет, но пришла смерть - и он умер. Кто теперь вспоминает о нем? Никто. А почему? Потому, что он жил только для себя, для собственной выгоды.
– Эх, сынок, сынок... А из-за чего эта кутерьма, если не из-за выгоды? Каждый ищет что-нибудь для себя. Зачем тебе лезть в это пекло? Правильно говорили наши предки: "Кто плачет за весь народ - тот теряет зрение". Кто поможет тебе, если вдруг схватят тебя и посадят в темницу? Вспомни Байрама. Играл с огнем, вот и доигрался.
Ни за что в жизни, возмужавший Аслан не рассказал бы старику о том, что предпринимают товарищи для освобождения Байрама.
– Нет, дядя, - только ответил он.
– У меня такие друзья, которые в беде не оставят. Головы сложат, чтобы выручить товарища. И знай, ты их-не говорил бы так.
Глаза его засверкали. В них горела и обида за товарищей и гордость. Аслан был уверен, что его друзья всегда найдут возможность выручить из беды, и выручат обязательно, если с ним случится что-нибудь недоброе. Взглянув в глаза подростку, сердобольный старик понял, что ему не разубедить Аслана, и тихо отошел.
Аслан долго глядел ему в след и никак не мог понять, откуда старик узнал его тайну. Так и не найдя ответа на свой вопрос, он снова взялся за работу. Ему не терпелось сообщить Смирнову, что он все выполнил...
Хотя шла деятельная подготовка, но разговора о дне и часе налета пока не было. Аслан с нетерпением ждал... Общий план налета и подготовку партийный комитет поручил проверить Азизбекову. После обыска ему приходилось быть начеку, строже обычного соблюдать все правила конспирации и не хранить у себя на квартире ни подпольной литературы, ни оружия. Требовалось найти надежное место и перебросить туда из подвала оружие, предназначенное для дружины, и литературу, выпущенную комитетом.
Впрочем, Мешади пока не замечал, чтобы шпики дежурили около его дома. Выходя по утрам и возвращаясь, но обыкновению, поздно вечером, он внимательно присматривался к людям на улице, но, как правило, кроме отелей да проходящих мимо обывателей, никого не отпечал Порой кругом бывало совершенно безлюдно. Эта; успокаивало Азизбекова, тем более, что излишняя мнительность вообще была не в его характере. Вот почему Азизбеков считал, что опасаться нового появления полиции пока не приходится.