– Но ведь никто... даже Майлс...

Она была слегка обеспокоена тем, что на этот раз, когда она произнесла это имя, ее сердце не сжалось, вообще никак не отреагировало. Она закончила почти раздраженно:

– Даже Майлс мне не поверил.

– Тогда зачем быть такой упрямой и продолжать трепаться направо и налево?

Щеки Дебби порозовели. Она сказала обиженно:

– Они все время мне не верили. Говорили, что я врунишка. Но это правда. До последнего слова - все правда. Они должны были мне поверить!

Ее голос дрогнул, и глаза снова наполнились слезами.

– А теперь я стала изгоем. Меня уже не считают в общине своей.

Она уткнулась лицом в ладони.

– Даже если я перестану рассказывать об этом, то отношение ко мне уже не изменится. До тех пор, по крайней мере, пока они мне не поверят.

– А они никогда не поверят.

Голос Леверетти ничего не выражал. Некоторое время оба молчали.

– Что ты знаешь обо мне?
– внезапно спросил он.

Дебби уныло поглядела на него. Рукой она теребила спутанные волосы надо лбом.

– Только то, что ты три года отсутствовал и вернулся переменившимся.

Леверетти коротко рассмеялся.

– Они меня теперь тоже не любят. Они были снисходительны ко мне, когда я был веселым, беззаботным шалопаем, а теперь говорят, что мои глаза околдованы. Это так. Я тоже теперь не свой для них. Сдается, мистрисс Уинстон, мы с вами сидим в одной дырявой лодке!

Он поддразнил ее слабой улыбкой.

– Вот что мы получили за то, что не смотрели под ноги...

– Мы?
– Дебби подняла к нему взволнованное лицо.

– Я споткнулся, - сказал Леверетти.

– О складку, - прошептала Дебби, - и стены...

– Нет... никаких стен, - сказал Леверетти.
– Я так и не перешел на ту сторону, сквозь мглу с пылающими звездами. Я был там около трех лет, как мне потом сказали. Но годы - глупая мерка для того, чтобы мерить время там, где ничего не происходит. Я висел там во мраке, глядя на сверкающие звезды и то впадал в безумие, то выходил из него - то в ад, то обратно. Моя душа и я беседовали друг с другом и созерцали жизнь, смерть, вечность. Теперь ты не удивляешься, что я переменился и что мои глаза околдованы?

– А как же ты вернулся?
– прошептала Дебби.

– Ты меня вернула, - ответил Леверетти.
– Когда споткнулась и прошла сквозь это в первый раз.

– Сквозь складку, - пробубнила Дебби.

– Сквозь складку, - повторил Леверетти.
– Это высвободило меня, и я вернулся - телесно. Но душой я уже был здесь чужим.

– И я тоже, - сказала Дебби.

Они поглядели друг на друга проникновенно и долго, их руки соприкоснулись и сжали друг друга. Дебби ощутила в сердце теплое чувство радости и понимания, на лице Леверетти разгладились горестные складки.

– А нельзя ли нам еще раз пройти сквозь это и уйти куда-нибудь отсюда?
– спросила Дебби.

– Нет, - ответил Леверетти.
– Складка исчезла. Я как раз иду оттуда, с того места. Или складка то появляется, то исчезает, или же Нечто отыскало ее и разгладило. Нам надо найти место для себя здесь... или, если ты предпочитаешь, в другой колонии.

Его рука успокаивающе покоилась на ее руке.

– Но где была я?
– спросила Дебби.
– Где был тот дом и те стены?

– Может быть, Здесь, но в другом Когда, - ответил Леверетти.
– А может, другое Где, но в этом Теперь. Как бы там ни было...

– Я была там, - сказала Дебби, - и ты мне веришь!

– Ты была там, - кивнул Леверетти, - и я верю тебе.