Отец Георгий потихоньку попивал свою настоечку, а в голове его бродила фраза из старого романса, что так любили петь молодые офицеры, заливая свою безумную тоску неочищенным самогоном: "Степь, прошитая пулями, обнимала меня..."

Настоечка подходила к концу, и минорное настроение отца Георгия откровенно усиливалось. Уже Екатерина Ивановна не раз напоминала, не пора ли отдохнуть от трудов праведных, однако батюшка и не думал отрываться от графинчика. Время от времени он поднимал указательный палец и бормотал: "Перемены", потом он сказал: "Смоленск" - и почему-то с пафосом продекламировал: "Гибнет русская земля под пятою супостата" - и усмехнулся. Матушка осуждающе покачала головой:

– Ох, отец, не доведет тебя твой язык до добра. Эк наклюкался! Бога ты не боишься. Шел бы в постель от греха...

– Не боюсь греха!
– снова заговорил отец Георгий.
– Великие перемены грядут! Великие... Русь велика, и никакие бароны...
– он осекся.
– И впрямь пора на отдых. Ко мне нынче божьи люди не приходили?
– спросил осторожно.

– Да коли и придут, как ты беседовать-то станешь в этаком-то виде?

– Божьим словом, мать, божьим словом...

– Эк тебя развезло, - сочувственно сказала жена, заботливо поддерживая мужа.
– Поди десятый час уже. Обопрись-ка на меня, провожу.

Халат на отце Георгии распахнулся, тапочки он забыл под столом. Покачиваясь, пошел он в спальню, рукой отстранил жену, сказал:

– Если кто придет, зови без промедления. Времена нынче тяжелые, доход уменьшается. Ко всему надо быть готовым. Так что сразу буди. Нынче каждое божье слово...

У себя в комнате отец Георгий прилег не раздеваясь. Пошарил в кармане и вынул часы с боем. Надавил на кнопку. Куранты проиграли восемь раз. Спать не хотелось. Потапов лежал и думал. Думал о том, что вчера опять заходил Широков. Он вспоминал перекошенное ненавистью лицо бывшего сослуживца, его свистящий шепот.

"Надо сдерживать Андрея, сдерживать, - напылит, настреляет... Подымет шум - и конец".

Потапов встал с постели, зажег свечу, подошел к письменному столу. Пошарил пальцами сбоку тумбы, нажал на деревянный завиток, и тумба повернулась обратной стороной. В ней давно еще сделал он секретный шкаф. Сунул в него руку и вытащил вороненый офицерский наган, самовзвод с укороченным стволом.

Потапов бережно положил его на стол. Свет свечи заиграл на черном масленом стволе. И показалось вдруг Потапову, что где-то далеко зацокали копыта лошадей и снова песня грянула, лихая, с присвистом: "Степь, прошитая пулями, обнимала меня..."

В окно постучали резко и требовательно. Отец Георгий встал, сунул наган в карман брюк, дунул на свечу. Потом подошел к окну и поднял светомаскировочную штору.

За темнотой стекла еле различалось светлое пятно человеческого лица.

– Кто?
– спросил Потапов.

– Мне бы отца Георгия.

– Это я буду.

– Пусти, отче, с приветом я от старого друга твоего из Ростова.

Потапов похолодел. Неужели вспомнили? Но мало ли кто может ходить под окнами ночью?.. Правой рукой нащупал наган в кармане, левой распахнул окно.

– Ну что, отец Георгий, в дом не зовешь? Или боишься?

– Святость моя, уважаемый гражданин, оберегает меня от лиходеев. А в дом приглашу...

Они сидели за столом. Потапов внимательно разглядывал позднего гостя. Только что тот положил перед ним половинку креста - условный пароль с тех далеких лет.

Гость от выпивки отказался, зато ел жадно.

Потапов смотрел на него и думал, что в лице незнакомца есть что-то собачье, тяжелая нижняя челюсть, что ли...

Наконец гость отодвинул тарелку, закурил, блаженно откинувшись на стуле.

"Сейчас начнется главное, сейчас", - понял отец Георгий. Что принес ему визит этого человека? Об этом он не знал. Ясно было одно: окончилось, навсегда окончилось спокойное житье, с домашними настоечками и соленьями... И Потапову вдруг стало страшно. Он вспомнил бешеный грохот копыт по улицам Ростова, всадников в островерхих шлемах. Матово-блестящие шашки. Пальцы его до сих пор помнили неподатливую упругость срываемых с кителя погон.

– Боитесь?

Отец Георгий похолодел: гость словно читал его мысли.

– Нет, не боюсь.

– Так вот, святой отец, наступило время действия.

Потапов истово перекрестился.

– Вы должны помочь нам. Подполковник фон Мантейфель надеется, что именно вы сделаете это.

– В чем же помощь моя выразиться должна?

– У вас есть связи с уголовным миром...

– Какие там связи...

– Есть. Мы знаем точно. Надо создать хорошо вооруженную группу. Ее задача - сеять панику, грабить магазины, ночами, во время бомбежек, подавать сигналы ракетами. Помните: грабеж, ракеты, слухи - это все должно создавать панику, деморализовывать большевиков. У армии, защищающей Москву, не должно быть прочного тыла. И еще одно. В городе много ценных произведений искусства: картины, скульптуры, чеканка, церковная утварь, иконы. Все это, безусловно, начнут эвакуировать. Помешать!