Ю. А. Дробышева снова не было. Да он мне и не нужен был. Мне нужен был Бурилов. Он был. Скандалил с практиканткой-студенткой, моей вчерашней "собутыльницей". Вполголоса. Машинный стрекот в разгаре, и все в одной комнате. Чайник со свистком воду сварил - шкаф свистит ультразвучно, финской баней пахнет, деревом разогретым и паром. Чайник туда от пожарников запирается, чтобы не конфисковали. И стрекот прекращается, все с чашками торопятся. Сердобольная Сидорова в секретариат звонит по местному: "Старик! Скипел!" А Бурилов со Светланой продолжают пикироваться:

– Нет, вы посмотрите, Дмитрий Викторович! Это восьмиклассница пишет?! Это компьютер какой-то пишет! Его на лозунги запрограммировали, и он пишет! Нет, вы посмотрите! "С большим энтузиазмом девушки принялись за работу... старались оправдать доверие старших... где показали свою огромную любовь к швейному делу... добросовестно трудились на благо общества". А вы пишете: к печати!

– Это рабкор писал! Ясно, девочка! Пишет как умеет! А тема важная. А сдача материалов у нас до шестнадцати ноль-ноль! Вы, девочка, уже полчаса назад должны были положить готовый оригинал мне на стол!

Я опять, конечно, помешал. Но из вежливости спросил:

– Я не помешал?

Бурилов из вежливости ответил:

– Ну что вы... Значит, договорились, девочка! Готовите оригинал, и чтобы через пятнадцать минут он был у меня на столе!

– Я Дробышева дождусь!
– лезет в бутылку Светлана.

Бурилов пожимает плечами - сама же напрашиваешься! И демонстративно сосредоточивает внимание на Михаиле Сергеевиче Федорове.

Я спрашиваю:

– Когда вы двадцать шестого вечером были у Гатаева, телефон звонил раза три или три раза? Только точно. Подумайте.

– Что тут думать! Три, точно! Я же еще тогда сказал.

– А вот такая штука вам на глаза не попадалась?
– И достаю четки.

Он как-то странно замолчал. Потом говорит:

– Где именно?

– На табурете. Рядом с машинкой.

– Нет. Я бы ее заметил, штуку эту. Ну, четки. Я как раз, когда в гости прихожу, не знаю, куда руки девать. У Гатаева их не было. Но...

– Что?!

– Знакомая финтифлюшка!
– говорит Ю. А. Дробышев, сдирая с себя насквозь мокрый пиджак.
– Дождина хлещет!.. А-а, чайком балуемся!
– И берет у Бурилова четки.
– Что, опять он здесь?!

Светлана подскакивает к и. о. редактора и тараторит, жалуясь на Бурилова. Бурилов хило ухмыляется и возражает, что автор - старый испытанный рабкор, что немного суховато, но тема актуальная - школьники на производстве, и типография на дыбы встанет, если опять опоздаем со сдачей номера.

– Я тебе опоздаю!
– отрывается от чая "старик". Ему, ответственному секретарю, первому принимать удар и с типографией сражаться.

– Я же говорю!
– говорит Бурилов.

– Старики! Ну что вы, старики!
– увещевает пожилая очаровашка Сидорова.

А мрачноватый тип (Селихов, наверно) продолжает с машинисткой прихлебывать чай - не обращает внимания, привык.

Дробышев просматривает письмо, накаляется:

– А-а! Старый испытанный рабкор, говоришь?! Это ты его в печать подписывал, когда он писал "шефы на турнепсе складывали корнеплоды корнеплодами вниз"?! Нет, ты отвечай!

– Старики! Ну, перестаньте! Ну, старики!

– И что "энцефалитный клещ нападает на подмышки и пах"?! И что "лучшая защита - самоосмотр и взаимоосмотр"?! Нет, ты мне отвечай! Тоже ты в печать подписывал?!

Бурилов кричит: "Ах так?!" Ю. А. Дробышев кричит: "Ах, тебе еще не нравится?!" Сидорова кричит: "Старики, ну прекратите!" И "старик" кричит: "Я вам опоздаю! Чтобы в типографии как штык!" И обливает кипятком мрачноватого Селихова. И тот тоже кричит... И Светлана быстренько впадает в состояние "луп-луп".

Я все-таки рискую вклиниться и спросить:

– Кто он?

– А?!
– спрашивает Ю. А. Дробышев.
– Вы о чем?! И вообще, что вы здесь делаете, товарищ?!

– Я про четки. У вас в руках. Вы их узнали. Откуда. Чьи они?

– И я тоже хотел сказать, - подключается Бурилов. Ему перемена темы манна небесная.
– Юрий Александрович, помните эти четки? У Пожарского? Помните?

– Ну?!
– говорит Ю. А. Дробышев.
– Помню! Ну и что?! Слушайте, товарищ Федоров! Нам, как видите, некогда... Так!
– И оборачивается к "старику".
– Я в типографии. На сверке. Чтобы с сегодняшним номером никаких задержек, никаких чепэ. Проследи. А с тобой...
– И он грызет глазами пиита.
– Впрочем, потом!..

Но мне с Буриловым на "потом" нельзя откладывать. Дверь за Ю. А. Дробышевым хлопает, и Бурилов говорит: