Сашка стал заверять, что он ее положение понял давно, от нее, мол, многое зависит. И вот сегодня Метляев об этом же говорил. Пришел просто так, но об этом говорил.

– Просто так пришел!
– усмехнулась Клавка.
– А вы верьте всем. Пришел узнавать через вас, сколько положим в этом году за один куб, сколько, одним словом, заплатим. А я перьвая знаю о том, сколько это будет. Директор ешо не знает, а я ему подсказываю. Деньги, оне счет любят. Метляю што? Ему - только бы грести под себя! С ума человек на почве добычи сходит.
– Вдруг зарделась.
– И богатых невест на севере все ишет. Гляди, найдет. Здесь невесты действительно богаты-ыя, денег у иных - куры не клюють!

– Лишь бы счастье было. Не в деньгах и дело.

– Оно, конечно, - Клавка на секунду остыла и сразу же переменила тему разговора.
– Поехали-то они... Это к вашему замечанию, что, дескать, в прошлом году неплохо они сработали... Поехали, помню, река окончательно как замерзла. Времени было потеряно сколько?
– Она поглядела на него в упор, и долго не отпускала его взгляда.

– А на вас, Алексан Палыч, они надеются. Не подведете?
– Она ему подмигнула: мол, поручалась за вас - это он понял так.

Куриную лапшу он не едал давно, в солдатской столовой не больно баловали, что до молочной - так, бывало, и давали. Сашка шел к директору, а сам думал о лапше. Из чего она будет делать-то?
– глубокомысленно предполагая, он, заранее прикидывал: пригласит за стол или ему придется вновь идти в столовую к геологоразведчикам и Христа ради вымаливать, чтобы они покормили его за собственные же деньги? Кому там, тоже понять надо, охота готовить на каких-то дуриков, приехавших в совхоз, а не к ним, зашибать длинный рубль? Ты поступи к нам и работай. Мы тогда станем тебе даже на подносе носить...

У директора разговор пошел о лесе. Сашка тут - гвоздь, вобъешь и не согнется. Мелкий лес, красный лес, хвойный лес, лес в срубе, барочный лес, поделочный лес - это знает он не по книжкам. В лесу, можно сказать, вырос, на болотах поднялся... Лесник, лесничество, лесничий, лесная таксация, лесная ботаника, лесовозы, лесовщики, лесонасаждения, лесопилки...

Долго толок директор воду в ступе, прежде чем примериться к главному разговору. На дворе к тому времени погода ухудшилась, набежали тучи, стеганул по стенам осенний холод, в окно было видать, как по реке скрестились волны, брызгая на высокий правый берег, пошла крупа с неба. Директор встал, прошелся к окну и, как бы впервые увидев перед собой Сашку, положил ему руку на плечо.

– К лагерной жизни тебе не привыкать, а? Сколько служил? Два года. Немного. А мы, брат, бухали по восемь и десять лет... Два года - это самая малость.
– Повернул к себе Сашку.
– Сколько думаешь здесь задержаться? Только откровенно.

– Сам не знаю, - сказал Сашка.

– Ну и спасибо на этом. За откровенность.

Он пододвинул к себе стул ногой, ногой же подтащил стул и Сашке.

– Садись, Саша. Говорить будем, как принято тут, в этом кабинете, тет-а-тет, понимаешь? Конечно же, понимаешь! Как жить надо на лесозаготовках? Жить надо, Саша, в полном согласии! Со всеми, в том числе и с окружающей природой... Понимаешь, по маленькой, вмерзшей в землю избе будет бить ледяная вьюга. Ноги будут коченеть. Ледяные ноги! А на сто верст - тишина. Коптит лампа. Светлой лампочки, что тут от движка загорается, нету! На речке метровый ледяной покров - захочешь рыбки, а ее тоже нету... И один ты. А эти все твои работнички каждый день - пьянь вонючая! И ты один. После перепоя они тебе долдонят: что же мало водки взяли! Тяжело, понимаешь? Ты - один. Но одна ласточка еще весны не делает. Скамейка, поставленная тобой на виду, ни о чем им там не будет говорить. Подумаешь - землеустроитель! Хозяин! Красоту наводит! Да плевали мы на то! Ты это все понимаешь?

– Ладно, - сказал Сашка, - нечего и разговор тогда вести.
– Он попытался встать.
– Не доверяете? И не надо!

– Сиди, сиди, - успокоил директор, насильно усаживая Сашку.
– Ты думаешь, они имеют смутное представление о лесе, как таковом? Они имели в виду нас с тобой, если лес не даст им средства. Чего мне с тобой хитрить?

– Нужна техника, директор. Одну хотя бы лесотаску. Я задачу-то понял.

– Вся беда, что ты до конца не разобрался.

– Разобрался. Я понял так, что в прошлом году вы за этот лес заплатили, а вода его не подняла.

– На голое едешь, парень.

– Нет, директор, ты не лесоторговец, не купец, а я не игрушка в твоих руках. Заплатишь ты мне, пусть половинку, а мое дело, как и его поднять.

– А зачем мне торопиться?
– улыбнулся директор.
– Я подожду. В будущем году, может, вода и подойдет. Не в будущем, так в следующем.

– А строить в этом году как будешь? Из меня или из Метляева?

– Строить-то?
– затушевался директор.
– Что строить? Построим.

– Ты это другим скажи. Лес надо поднимать, директор. Вода в этом году самая высокая, двадцать с лишним лет не было такой высокой воды. Так что цену не убавляй до минимума. Никто не пойдет на такую шабашку.

– Ладно, - бросил придуриваться директор, - вот в чем Григорьев и подрезал меня. Потому я решил его с бригадиров снять, такое дело уже согласовано. А тебя на его место.

– Говорю, инструмент и механизмы нужны.

– Это подыщем. Считай, что договорились.

– Нет, как договор подпишем, тогда будем считать, что договорились.

– Ушлый ты мужик, Акишиев, - подмигнул директор.
– Но думаю в одном тебя обхитрить. Свояченицу тебе подсовываю в повара, а? Как глядишь на это?