Федор покрутил головой как-то неодобрительно.

– Попадет тебе.Зачем фамилию свою сказал?

– Все равно узнают.А почему мне должно попасть?

– А как же.Порядок есть порядок.А ты частным образом расследованием занимался,порядок нарушал.У них свои версии,а ты им свои подсовываешь.Отопрись,когда вызовут.Будто не звонил.

Я промолчал.Такой поворот событий не приходил мне в голову.

* * *

На следующий день позвонил шеф.Поинтересовался делами.Я отвечал односложно.Он помолчал немного и спросил почему-то вкрадчивым голосом:

– Новость слышали про Парамонова?

– Нет.Какая новость?

Наверное,что-то из конфиденциального источника.

– У него ушиб на голове нашли.Появилось предположение,что его

смерть,м-м... была насильственной.Милиция уже арестовала кого-то.

– Я этому не удивляюсь,- ответил я.

На том мы и расстались.Кажется,он обиделся на мое невнимание.Впрочем,я удивился,но тому,что он не вспомнил про пропавшие деньги.

Теленковский позвонил перед обедом.Голос его был сух и лишен модуляций.

– Я жду вас у себя сегодня,- сказал он.

Зачем? Выяснять,почему он сам оказался в пролете? И я спросил:

– Зачем? Деньги с меня взыскивать?

Кажется,он усмехнулся.

– Вынужден напомнить.Вопросы задаю я.

– Не приеду.

– Пригласим повесткой.

– Не приду.

– Как хотите.Привезем сами.

– Если догоните,- ответил я и положил трубку.

Несколько дней после этого я ждал,что в наш подвал,заставленный снизу доверху приборами,явится вежливый милиционер с повесткой в руке.Уж я его отбрею! Но милиционер не явился.Теленковский,кажется,простил мне дерзкую выходку.Может быть,до поры,до времени.

Однако далее события развернулись совсем не так,как можно было предполагать.В понедельник утром меня вызвал шеф.Я поехал.И в его тесном кабинетике,уставленном шкафами и сейфами,услышал странные вещи.Не поднимая на меня печальных голубых глаз,шеф заявил

скорбным голосом,что на будущее никак не может продлить со мною

контракт.Контракт кончался в следующем месяце,поэтому нам надлежало расстаться в ближайшее время.Он благодарен мне за все,что я сделал для блага и процветания фирмы и ничего не будет иметь против,если я с завтрашнего же дня начну искать себе другую работу.Время,потраченное на поиски,будет оплачиваться,как рабочее.

– А какая причина?
– судорожно спросил я и сглотнул комок.

– Сугубо субъективная,- туманно ответил он,разглядывая свои руки,аккуратно лежавшие на столе.

– А как... с Лашкевичем?
– пытался я разузнать хоть что-то еще.

– А что с Лашкевичем?

– У него тоже контракт кончается.

– Подпишем,- ответил он невозмутимо.

Молчание,возникшее после этих слов,длилось довольно долго.Шеф упорно рассматривал свои руки,а я встал и,задевая боками за углы сейфов,вышел в дверь.Надо было ею хорошо хлопнуть,но это я сообразил,когда дверь уже закрылась.Не открывать же ее снова...

Ошеломленный мой вид подвигнул Федора на настойчивые расспросы.Выдавив из меня необходимую информацию,он встал и одел пиджак.

– Не надо,- попросил я,- я все равно не буду с ним работать.

– Это нужно для справедливости,- убежденно заявил он и вышел на улицу.

Вернулся он часа через два.Снял пиджак,повесил на стул и сел за стол.Поглядел на меня искоса.

– Я его расколол,- объявил он и нахмурился.

– В чем же он тебе признался?
– спросил я без особого энтузиазма.

Федор вдохнул и выдохнул воздух.На столе затрепетали листы бумаги.

– Ему позавчера,в субботу анонимка пришла по почте.В ней грозятся фирме красного петуха пустить.

– Круто.А за что?

– Если тебя не уволит.

– Вот как! Смотри-ка ты...

– Я его уговаривал в милицию обратиться,но он завизжал даже.

– Представляю,- я соболезнующе покачал головой.

– Ну,- подтвердил Федор.- Бесполезно разговаривать.Боится.

– Еще бы...
– я задумался и с увлечением застучал носками ботинок по полу.Потом внезапно остановился.

– А скажи-ка,- попросил я,- кто бы мог написать анонимку,что он думает по этому поводу?

– Да откуда он может знать?
– удивился Федор.

– Нет,но общие соображения какие-то у него есть?

– Ну,- Федор тряхнул головой.- Он мафию боится.Говорит,это они.Ты им хорошо соли на хвост насыпал,вот и хотят отомстить.

– Отомстить мне можно,не запалив фирмы,- сказал я,уставившись на фотографию тигра.Тигр почему-то имел задумчивое выражение.

Федор вздохнул,хотел что-то сказать,но промолчал.А я вдруг расхохотался.И хохотал долго,не отвечая на недоуменные взгляды Федора.