Монтерей, штат Калифорния

Июнь – пик туристического сезона на полуострове Монтерей. По живописному шоссе от Монтерея до Кармела, протянувшемуся на семнадцать миль, автомобили и фургончики тащатся черепашьим шагом, уткнувшись бамперами друг в друга. Вдоль всей Кеннери-Роуд плечом к плечу стоят зазывалы, предлагая отдыхающим широчайший выбор товаров и услуг, от крема для загара до обеда в шикарном ресторане с экзотической морской кухней и видом на море.

Туристы приезжают поиграть в гольф на Пеббл-Бич, полюбоваться на Биг-Сур и увидеть закаты с Пойнт-Лобоса. Они бродят среди виноделен, оглядывают древние кипарисы и гуляют по пляжам, завороженные зрелищем парящих пеликанов, лаем тюленей и грохочущим прибоем.

Прожив тридцать два года в домике коттеджного типа в Пасифик-Гроув, родители Евы привыкли к окружающим их зевакам. Они не раз благодарили счастливый случай, который позволил им жить в таком прекрасном месте калифорнийского побережья. И когда Ева приезжала домой, шторы на окнах всегда поднимались. Она по-прежнему глядела на полуостров глазами тинейджера, которому первый раз в жизни показали его собственный автомобиль.

Когда бы она ни приезжала домой, она тут же вытаскивала родителей из их комфортабельного уюта к радостям открытого бытия. Но этот приезд был не похож на другие. Ева находилась не в том состоянии, чтобы подталкивать родителей к езде на велосипеде или купанию в резвых волнах, накатывающихся из Тихого океана. И вообще она была не в состоянии заниматься ничем, разве что хандрить.

Вот уже два дня, как, покинув госпиталь, прикованная к инвалидной коляске Ева оправлялась от ран, полученных в Форт-Форо. Усталое тело, измученное тяжкими испытаниями в рудниках Тебеццы, постепенно крепло с помощью доброй пищи, калории которой уже добавили пару дюймов к ее талии. Но ей пока нельзя было заниматься лечебной физкультурой из-за переломов, закрытых гипсом.

Тело-то восстанавливалось, но вот душа была в смятении: от Питта не поступало никаких вестей. После того как ее по воздуху перевезли из руин Форт-Форо в Мавританию, а оттуда – в госпиталь в Сан-Франциско, он словно растворился в глубинах космоса. Телефонный звонок адмиралу Сэндекеру позволил ей выяснить, что Питт по-прежнему в Сахаре и в Вашингтон не возвращался.

– Почему бы тебе этим утром не поехать со мной на гольф? – спросил ее отец. – Тебе было бы неплохо прогуляться.

Она подняла взгляд к его серым глазам, окруженным сеткой добрых морщинок, и улыбнулась, отметив в очередной раз про себя, что его седые волосы никогда не слушались расчески.

– Пожалуй, я не в той форме, чтобы бить по мячу, – усмехнулась она.

– Я подумал, тебе доставит удовольствие покататься со мной на карте.

Она ненадолго задумалась, потом кивнула.

– А почему бы и нет? – Она подняла свою здоровую руку и покачала правой ногой. – Но только если ты позволишь мне поводить.

Матушка хлопотала вокруг, помогая Еве погрузиться в фамильный «крайслер».

– Ты уж пригляди, чтобы она не ушиблась, – наставляла она мужа.

– Обещаю доставить ее обратно в том же состоянии, в каком и взял, – отшутился он.

Мистер Рохас сделал первый удар по четвертой лунке на муниципальном поле для гольфа Пасифик-Гроув, что тянулось вдоль пляжа у маяка Пойнт-Пинос. Проследив, как мяч застрял в песке, огорченно покачал головой и бросил биту в сумку.

– Сил не хватает, – расстроенно пробормотал он.

Ева, сидящая за рулем автомобиля, показала на скамью, стоящую на возвышении, откуда открывался вид на океан.

– Если ты не возражаешь, папочка, следующие пять лунок я бы переждала там. Такой прекрасный день, что просто хочется сидеть и смотреть на океан.

– Пожалуйста, милая. Я захвачу тебя по дороге обратно в клуб.

Устроив ее по возможности удобнее на скамье, он помахал дочери и поехал на карте вдоль берега к полю вместе со своими тремя партнерами по гольфу, расположившимися в другом карте.

Над водой поднималась легкая дымка, но Еве было хорошо видно, как изгибающийся берег залива вклинивается в город Монтерей, а затем, превращаясь почти в прямую линию, уходит на север. Океан был тих, и волны его двигались, как медлительные медузы в подводных зарослях. Она вдохнула неповторимый воздух океана, пронизанный запахом водорослей, выброшенных на каменистый берег, и заметила морскую выдру, выделывающую потешные кульбиты в их гуще. Затем она подняла взгляд вверх на внезапный крик пролетающей морской чайки. Медленно поворачивая голову и следя за ее полетом, она вдруг увидела, что рядом со скамейкой, чуть позади нее, стоит какой-то человек.

– Ну вот мы и вместе – ты, я и залив Монтерей, – сказал он тихо.

Питт стоял и улыбался, откровенно любуясь ее растерянностью и смятением, а в следующее мгновение он уже оказался рядом с ней, а она в его объятиях.

– О Дирк, Дирк! Я уже не верила, что ты приедешь. Я подумала, что у нас все кончено...

Она замолчала, когда он поцеловал ее, глядя в голубые фарфоровые глаза, наполненные слезами, стекающими по раскрасневшимся щекам.

– Надо было бы, конечно, позвонить тебе, – сказал он. – Но еще два дня назад моя жизнь являла собой сплошную неразбериху.