– Думаю, нет, – сказала Ноэлайн.

– О, Ноэлайн, как бы я хотела… Как ты думаешь, мой сын еще способен полюбить кого-нибудь? За прошедшие годы ты хорошо узнала его. Ты считаешь, что он стал совсем бессердечным?

Пока Ноэлайн молчала, размышляя над вопросом, Ирэн жестом пригласила ее сесть рядом с ней на соседний стул.

– Нет, мадам, – сказала Ноэлайн, чувствуя себя неловко. – Еще не совсем…

– Садись, садись, Ноэлайн, – настаивала Ирэн. Экономка осторожно присела на краешек стула. – А теперь выскажи мне свое мнение, – продолжила Ирэн. – Я уже потеряла надежду относительно Макса. Но эта девушка не такая, как все, и я чувствую, между ними может возникнуть взаимная симпатия. Как ты считаешь…

Ноэлайн уклонилась от прямого ответа.

– Мадам, что это дитя может дать ему, чего он еще не имеет?

Эта мысль была неоспоримой.

– Ты права, – угрюмо признала Ирэн.

Теперь, когда первоначальное потрясение прошло и Лизетта могла спокойно обдумать сложившееся положение, она пришла к выводу, что ей себя утешить нечем. Во время побега из дома Сажесса девушка была охвачена безрассудством и неистовой надеждой, а когда близнецы поймали ее, испытала ужас. Сейчас, когда Макс настоял на том, чтобы она осталась в его доме и Ирэн была так добра к ней, ее по-прежнему мучило тревожное чувство.

Временами ей хотелось обо всем сообщить матери. Что сказала бы Жанна, узнав о поступке дочери? Она, конечно, не стала бы вмешиваться, но очень бы расстроилась. Жанна хотела, чтобы Лизетта вышла замуж за Этьена Сажесса, так как этот брак существенно укрепил бы финансовое положение семьи. Гаспар, конечно, сумел бы распорядиться деньгами, как он сделал, выдав замуж Жаклин. Кстати, что сказала бы обо всем этом ее сестра? Лизетта задумчиво наморщила лоб.

Чувствуя, что ее охватывает уныние, Лизетта вышла в сад, сжимая в руке носовой платок. В саду пахло жасмином, магнолиями и душистыми оливами. Лизетта осторожно присела на каменную скамью, оглядываясь по сторонам, будто опасалась, что кто-то может помешать ее уединению. Однако даже легкий ветерок не нарушал тишины. Она взглянула на пышные цветочные клумбы и вздохнула, приложив носовой платок к глазам, вытирая набежавшие слезы.

Гаспар найдет способ вернуть ее и настоит на браке, несмотря на защиту Волерана. К тому же отношение к ней месье Волерана едва ли могло успокоить девушку. Казалось, он испытывал к ней сильную неприязнь, как и ко всем вокруг.

Макс, только что вернувшийся из конюшни после утомительной скачки, затаил дыхание при виде девушки в саду, сидящей в одиночестве. Напряжение, которое он пытался снять с помощью верховой прогулки, вновь охватило его, как только он увидел Лизетту. На мгновение он задумался: почему этот ребенок так действует на него, несмотря на его усилия оставаться равнодушным?

Он знал многих привлекательных женщин, но никогда не встречал такую красавицу. Нежный профиль ее лица четко выделялся на фоне обильной зелени сада, подчеркивая мягко закругленный подбородок, дерзко вздернутый носик и высокий лоб. Волосы, заплетенные в косу и перевязанные узкой лентой, горели на солнце ярко-красным пламенем.

Макс ощутил острое желание погрузиться лицом в это облако волос и прильнуть губами к хрупкой белой шейке. Ему захотелось сорвать с нее платье, так плотно облегавшее ее грудь, и впиться поцелуем в эту теплую женскую плоть. Ему хотелось смять и поглотить ее. Сильное желание заставило его сделать несколько шагов вперед, прежде чем он остановился.

Лизетта услышала приглушенный звук шагов. Наполовину ослепленная солнцем, она все-таки узнала высокую фигуру Максимилиана Волерана, одетого в костюм для верховой езды. Она закрыла глаза, когда он приблизился к ней. В его походке было что-то от крадущегося зверя.

Их взгляды встретились, и Макс с трудом подавил страстное желание, внезапно овладевшее им. После ночи с Мириам он вовсе не хотел думать о женщине, тем более о девственнице.

– Добрый день, – сухо сказал Макс.

Лизетта кивнула в ответ, пряча платок за спину, где он не мог видеть его.

Макс сел рядом, не спрашивая разрешения, его мускулистое бедро почти касалось ее бедра, а большой сапог его ноги расположился рядом с ее маленькой туфелькой. Его запах, перемешанный с запахом конского пота и влажной кожи со следами выступившей соли, остро ударил ей в нос. Смущенная девушка отодвинулась было от него, но Макс схватил ее за запястье.

Он держал ее руку и разглядывал смятый носовой платок.

– Ты несчастна, – прошептал он.

– Нет… я… – Лизетта едва дышала. Жар его прикосновения, казалось, проник в ее кровь. А что еще можно было ожидать?

– Ты недовольна нашим гостеприимством? – спросил он. – Может, тебе что-нибудь нужно?

– О нет… Дело вовсе не в этом… Ваше гостеприимство выше всяких похвал…

Лизетта замолчала, издав легкий горестный стон, и попыталась высвободить руку. Макс тотчас отпустил ее.

– Я думаю о своей семье, – сказала она, собравшись с мыслями. – Моя мать и сестра не поддерживают меня против отчима. Мне следовало бы выйти замуж за Сажесса без всяких жалоб. Меня приучили к мысли, что родители лучше знают, что мне нужно, но на этот раз я не могла согласиться. – Лизетта стыдливо опустила голову. – То, что я сделала, должно быть, не правильно и грешно, но я не могла совладать с собой. Наверное, я плохая дочь. Непослушная. Я…