Боезапас магазина уменьшился на одну восьмую, зато теперь Боец знал — патрон в патроннике, машинка к стрельбе готова.

— Ну, что ты хотел сказать, братуха?

— Слушай, Валера, — стараясь придать голосу доверительность, начал Серый, — мы сейчас все, конечно, на нервах. Но, мне кажется, ты совершаешь ошибку. Ты…

— Ошибки, одну за другой, совершаете вы. Я свою работу выполнил четко: завалил этого вашего Профи чисто. За секунду. Даже твое глупейшее условие — без оружия — я выполнил.

— Да, действительно выполнил, — Серый кивнул на ТТ в правой руке Бойца.

Требование уработать телохранителя голыми руками исходило от Котова. Он считал, что этот фактор должен оказать психологическое давление на людей Хайрамова. Доказать уровень подготовки а, следовательно, и крутизну нападавших.

— Это к делу не относится, — ответил Боец. — Профи я убрал без ствола. Так? — И сам себе ответил:

— Так. Захватил обоих: и бабу, и девчонку. Так? Так! А теперь посмотрим, как сработал ты, брат. Ты подобрал такого урода, который готов был всех сдать. Это, во-первых. Не обеспечил надежное опознание объекта. Это, во-вторых. И, наконец, последнее — передозировал снотворное и убил девчонку. Опять же — ты. И что ты дальше напортачил, я не знаю. Я играю на себя. И свои бабки я получу любой ценой. Как можно связаться с Бегемотом? Телефон, быстро!

Этого вопроса Серый не ожидал совершенно. Более того — он и не знал ответа. Такова цена конспирации.

— Я… не знаю, — выдавил он.

— Дуру не гони. Ты же говорил, что уже передал ему условия. Теперь мое время передать свои. Телефон?

— Я, в натуре, не знаю. На связи с Бегемотом другой человек.

— Т-а-ак, — протянул Боец, — догадывался ведь я, что ты темнишь. Что есть еще человечек где-то в тени. Он-то и руководит. И, значит, долю имеет? Ну, Серый, допрашивать ты умеешь. Угадай теперь, каков будет мой следующий вопрос. Догадался?

Серый догадался. Те три его промаха, о которых говорил Боец, были на самом деле как бы и не его. Здесь он еще сможет оправдаться. Но если сдаст шефа — можно заказывать гроб.

Впрочем, и гроба-то не будет… только кусок чугунины.

— Слушай, Валера, не пори горячку. Ты ведь не знаешь, куда лезешь, какие крутые люди в этом деле. Тебе до них не добраться.

— Доберусь! Я по масти — волк. Давно понял, что серьезные дела можно делать только в одиночку. Или в стае. Но волков, а не шакалов. Ну — кто?

Серый молчал. Тягаться с Бойцом, вооруженным двумя стволами, было глупо. Да даже если бы Боец оказался безоружным, стоило сто раз подумать.

Пуля ударила в стену всего на расстоянии ладони от головы Серого. Брызнула кирпичная крошка. Это было вдвойне не правдоподобно и неожиданно еще и потому, что выстрел прозвучал негромким хлопком. И Серый заговорил.

Рассказ его длился шесть с половиной минут. Иногда Боец задавал уточняющие вопросы. Серый с готовностью отвечал. За все время своего монолога он ни разу не посмотрел на Бойца. Он видел только отверстие в центре самодельного глушителя. Вопросы Бойца проходили как бы мимо его сознания. Как и собственные ответы. Именно поэтому он отвечал искренне, ничего не скрывая. Болт косился на него презрительно. Болт, бывший боец ленинградского ОМОНа, действительно был туповатым быком. Но предательство всегда держал западло. И трусость. А сейчас страх пер из его непосредственного шефа как на дрожжах. Серый всегда старался поддерживать имидж крутого мэна. Получалось довольно убедительно. Особенно где-нибудь в сауне, под кайфом. Серый проникновенно рассуждал, что со смертью, мол, братки, бок о бок ходим И встретить ее нужно уметь по-мужски. Достойно. Кое-кто из братков кивал головой, но прятал при этом скептическую улыбку. Болт, не обремененный излишним интеллектом, к этому напыщенному и сентиментальному словоблудию относился всерьез. Для него Серый был действительно в авторитете.

Поэтому вдвойне противна была ему откровенная трусость бригадира. То, что Серый зачитывает сейчас свой приговор, Болту было совершенно очевидно: если его не пришьет Боец, то УЖ Котов — наверняка. Сам Болт умирать не собирался. Известная ограниченность и эмоциональная тупость (в его личном деле имелось заключение врача-психолога: «эмоционально стабилен…») давали ему некоторые преимущества. А еще был нож в спецножнах в левом рукаве и «фенька». Воспользоваться гранатой в сложившейся ситуации было невозможно. Время горения замедлителя запала три-четыре секунды. А чтобы выстрелить, Бойцу достаточно сделать одно-единственное движение указательным пальцем. Он не промажет…

Значит — нож!

Если упасть за кресло вправо и, быстро перекатываясь влево, катнуть — для отвлечения внимания — гранату, то… номер с ножом может получиться. Тут как фортуна повернется. Решительности Болту придавал сонный, рассеянный вид Бойца и водка. Рискну, решил он, «феня» — она и самых крутых тормозит. Рискну.

С тем же равнодушным видом сидя в кресле, Болт начал незаметно разминать мышцы. Десять, — начал он отсчет. Вдох. Спокойно и незаметно. Несколько глубоких вдохов добавят в кровь кислорода. Шесть. Выдох. Расслабить мышцы ног. Три. Вдох. Не смотреть на Бойца. Выдох. Ноль! Мгновенно напрягшиеся мышцы толкнули тело вверх — в сторону — вправо. Рука рванула молнию куртки, другая скользнула за пазуху, где в уюте дремала «фенька».

Первая пуля Бойца попала в голову сбоку, под углом, почти в затылок. На дистанции четыре метра тупая девятимиллиметровая пуля просто оторвала теменную часть черепа. Мощный толчок тренированных ног еще нес тело Болта в воздухе, когда вторая пуля попала в бок слева. Она прошила куртку, чиркнула по ребристой поверхности гранаты и, сломав ребро, вошла в легкое. Тело развернуло в полете, отшвырнуло почти на метр. Когда мертвый уже Болт упал на пол, рука все еще сжималась, пытаясь выдернуть «феньку».