– Костя, что это за девушка?

– Она, Юрий Викторович, помогла Говорову бежать из милиции. Вернее, из прокуратуры.

По тому, как почтительно обращался Киндинов к седому, я понял, что тот их босс.

– Как так - бежать?
– озадачился Юрий Викторович. Повернулся к моему шефу: - Ты ведь утверждал, что он на них работает?

– Ну да, я и сейчас в этом убежден, - испуганно проговорил тот.
– Я и сам ничего не пойму. Может, это их тактический ход?

– Не будь идиотом!
– раздраженно проворчал босс.
– Они не такие дураки, чтобы столь примитивно подставлять агента.

– А может быть, он работает на ФСБ, потому и не хотел до поры раскрываться?
– высказал новое предположение "историк".

– Гм, - на мгновение задумался Юрий Викторович.
– Возможно. А это мы у него спросим. Как его звать?

– Андрей Петрович.

– Андрей Петрович, ты ведь нам расскажешь, кто ты такой, верно?
– Босс поднял на меня умные, карие, чуть навыкате глаза. Взгляд их был значителен и тяжел, будто приговор суда.

Но я с достоинством его выдержал и ответил непринужденно:

– Обязательно, Юрий Викторович. Даже позволю сфотографироваться с собой на память.

За моей спиной раздалось глупое фырканье Коли Дебила. Остальные отвернулись, пряча улыбки. Но каменное лицо босса осталось спокойным и равнодушным, на него даже не набежало и тени улыбки.

– Да ты шутник, однако, - проговорил он. Протянул "историку" потухшую сигару.
– Отнеси и положи в пепельницу. Потом докурю.

Тот с угодливой готовностью выполнил указание. И здесь я вспомнил, где видел босса. По телевизору. Точно. Он какой-то крутой предприниматель, занимается благотворительностью - помогает детским домам и церкви. И фамилия у него такая простая, знаменитая. Бобров? Точно, Бобров. А интересно, смеялся или хотя бы улыбался когда Бобров в своей жизни? Серьезный дядя. Кем же при нем состоит мой бывший друг Ромка Шилов? А мой рейтинг значительно вырос за последнее время. Теперь в списках мафии я фигурирую уже как агент ФСБ по кличке Смехач или что-нибудь в этом роде. Неплохо. Совсем неплохо.

– Я очень сомневаюсь, что этот юморист работает на ФСБ, - подал голос Киндинов.
– По таким делам милиция и ФСБ обычно работают сообща.

– В таком случае, кто же он такой?
– несколько раздраженно спросил Бобров.

– Думаю, что это именно он работал на Шипилина.

– Да нет, - засомневался мой шеф.
– Вряд ли. Он ведь культурой занимался, ничего не знал.

– Зря ты, Жора, его недооцениваешь, - возразил Киндинов.
– Парень он шустрый, сообразительный и для сбора необходимой информации мог использовать тех парней, которые многое знали, в том числе и Вениамина. Выходит, что тот пострадал из-за этого юмориста.

– Эта версия мне кажется более убедительной, - вынес заключение Бобров.
– Костя, отведите девушку наверх, - обратился он к Киндинову, - да смотрите там у меня.

– Все будет в порядке, Юрий Викторович.

Подручные Киндинова подхватили Таню под руки и потащили по лестнице на второй этаж. Мы остались втроем: Бобров, мой шеф и я. Если бы не Таня, то сейчас можно было бы попробовать сбежать. А впрочем, чем я здесь смогу ей пособить? А вырвавшись на свободу, помогу не только себе, но и ей.

Будто прочтя мои мысли, Бобров предупредил:

– Если вы думаете бежать, то не советую. Дом надежно охраняется.

– Что вы говорите?! А может быть, все же попробовать?

Он пожал равнодушно плечами:

– Вольному воля. Только учтите, мои парни не любят подобных шуток.

И я понял, что в отличие от прокуратуры здесь ребята работают с гарантией, и стер мысли о побеге. Дела у меня, судя по всему, совсем неважнецкие, а проще говоря - никудышные дела, если не сказать больше. Что же делать?

– Присаживайтесь, Андрей Петрович, - указал Бобров на кресло, стоящее напротив дивана за журнальным столиком.
– Кофе не желаете?

Я развалился в кресле, закинул ногу на ногу, взял из пепельницы не докуренную боссом сигару, со стола - зажигалку, раскурил и, выпустив к потолку целое облако запашистого дыма, небрежно заметил:

– А знаете ли, Юрий Викторович, я сейчас с большим бы удовольствием выкушал рюмочку коньяку.

Бобров кивнул.

– Можно и коньяку. Жора, организуй, - приказал он моему шефу.

Тот шустро вскочил с дивана и резво умчался.

– Поговорим?
– спросил Бобров, пытливо на меня глядя.

– Если вы настаиваете. Вообще-то сегодня я не был расположен к разговорам.

– А к чему же вы сегодня были расположены?

– К созерцательности.

Но Боброва трудно было сбить моими импровизациями и вовлечь в беседу на тему философского осмысления действительности.

– Итак, где же вы все-таки работаете, Андрей Петрович?

– Я думал, Георгий Александрович вам сказал?!
– удивился я вопросу.