Глава 7

Вместе со специалистами попробовал составить фоторобот Олега. Лицо смотрелось каким-то неживым, а потому мало похожим на реального человека. Но сколько ни бился, ничего ни прибавить, ни убавить не удалось. В конце концов отступился.

Вместе с Хлебниковым сходил в оружейку, получил "Макаров" и наплечную кобуру. Был радостно взволнован, что и понятно: когда дело касается оружия, мужики все или почти все ведут себя как дети. Успел пострелять в тире, заметно удивил инструктора, выбив 29 из 30.

– Спортсмен?
– спросил он меня.

– Нет. Охотник.

– Тогда понятно.

Вечером вновь собрались у Михаила Дмитриевича Краснова. Был здесь и наш шеф Рокотов. Увидев Владимира Дмитриевича, Краснов выскочил из-за стола и полез обниматься, приговаривая:

– Володя! Друг! Сколько лет, сколько зим! Рад! Очень рад! Что-то ты совсем стал забывать старых друзей, а?

– Работы, Михаил Дмитриевич, невпроворот. Зашиваюсь!
– оправдывался тот.

– А помнишь, как мы с Ивановым мафию шерстили, а?! Шум на всю Россию-матушку стоял. Помнишь?

– Ну как не помнить. Ведь он, можно сказать, мой "крестный". Если бы не Сергей Иванович, еще неизвестно, как бы у меня все сложилось.

– А кто такой Иванов?
– спросил я шепотом сидящего рядом Хлебникова.

– Был здесь следователь такой, - прошептал он в ответ.
– От Бога! Вот такой мужик! Сейчас в Москве работает.

Наконец Краснов сел за стол, застегнул верхнюю пуговицу на кителе, обвел присутствующих взглядом и хмуро сказал:

– Похвастать нам особенно нечем. Мы имеем еще один труп и показания Аникина и Киндинова, которые мало что знают.

– Я бы, Михаил Дмитриевич, не был столь категоричен, - возразил Говоров.

– Ты это о чем?
– не понял Краснов.

– Я про Киндинова. Уверен, что этот тертый калач знает руководство мафии, в том числе и Олега, но вряд ли расколется, так как понимает, чем ему все это может грозить.

– Вы, Андрей Петрович, вероятно, имели в виду, что он вряд ли признается?
– несколько раздраженно спросил Михаил Дмитриевич.

Андрей усмехнулся и счел за лучшее промолчать,.

– А что говорит Кочубеев?
– спросил Хлебников.

– Он, кроме матерков, еще не сказал ни одного нормального слова, проворчал Краснов. Повернулся к Сидельникову: - Вадим Андреевич, что у нас с Бобровым?

– Он на даче. За ней установлено наблюдение. В три часа туда приехал главный редактор газеты "Сибирские вести" Поливанов и пока ее не покидал.

– Ясно, - кивнул Краснов. Обратился к Рокотову: - Владимир Дмитриевич, ты обещал проверить коммерсантов города?

– Я подключил к делу ОБЭП. Они утверждают, что ни один коммерсант не похож на интересующего нас Олега. Это определенно.

– Кто же он такой, этот таинственный Олег? Полковник пожал плечами.

– Одна надежда, что его кто-то опознает по фотороботу. Но у меня такое ощущение, что не он главный. За ним кто-то стоит еще более хитрый и осторожный. Мы же тронули лишь первое звено мафии, возглавляет которое Бобров. Вот потому его так охотно сдают даже его же подчиненные.

– Что же с ним делать?

– Нам, после того что случилось сегодня, ничего не остается, как только его брать. Но предвижу, толку от этого будет мало. Он не назовет своих боссов. Уверен.

– Утешил, что называется, - вздохнул Михаил Дмитриевич, отчего верхняя пуговица его кителя вновь расстегнулась.
– Ладно, действуйте, а там видно будет.

– Я уже договорился с омоновцами на восемь часов вечера, - сказал Рокотов.

– Вот и хорошо.
– Краснов повернулся к Говорову: - Андрей Петрович, необходимо взять в суде дело по убийству Погожева и тщательнейшим образом изучить все связи потерпевшего. Может быть, подвернется какая-то зацепка, которая поможет выйти на Олега.

– Хорошо, Михаил Дмитриевич, - кивнул Андрей.
– Только во всей этой катавасии мне не дает покоя вопрос: зачем нужно было убивать Забродскую?

– А что тут непонятного? Они избавились от свидетельницы, которая могла опознать Олега. Вот и все.

– Но ведь его знает и мой легендарный друг Рома Шилов. Причем Забродская видела его лишь мельком, а Шилов не только его прекрасно рассмотрел, но даже успел помериться с ним силенкой.

– А ведь верно, - сказал Рокотов.
– Молодец, Андрей Петрович! Что-то здесь, действительно, не то.