— Прекрасно, прекрасно, — сказал король Дидима. — Чем чернее душа, тем угодливее тело.

Калазарис хихикнул. Звук получился такой же, как если бы кость проскрежетала по кости.

— В случае с Земаном это совершенно справедливо, — сказал он. — Особенно же он ненавидит Сафара Тимура. Не знаю почему. Насколько мне известно, Сафар ничего ему не сделал. Я думаю, из ревности — дед уж очень высоко ценит Тимура. К тому же в «Трясине» есть одна девица, воровка, по имени Нериса, которую он ненавидит столь же страстно, как и Тимура. И опять не могу сказать, почему. Важно заметить, что этот Земан какое-то время по собственному почину собирал доказательства вины Тимура. Видят боги, у нас не было причин подозревать его. А тут пришло письмо, и Земан немедленно дал нам знать.

Калазарис вновь изобразил улыбку посмертной маски.

— Земан умудрился так представить обвинения, что в них оказывается вовлеченным и этот ребенок.

— Вот это да, — сказал Дидима. — Одним ударом двух врагов. Да этот Земан просто счастливец.

— Ну не такой счастливец, каким он полагает себя в случае, если дело выгорит, — сказал Калазарис. — Я полагаю, что, сохранив самую выгодную информацию в тайне, я могу замышлять много.

— А что сказал Тимур, когда вы предъявили ему обвинение в получении письма? — спросил Дидима.

— А я не стал упоминать о письме, — сказал Калазарис. — И позволил ему солгать. Он утверждал, что ничего не слышал о Протарусе с тех пор, как они дружили мальчиками. Он также заявил, что сомневается, помнит ли вообще о нем его старый друг.

Умурхан фыркнул.

— Веселенькая история, — сказал он. — Это письмо ясно доказывает, что Протарус не раз уговаривал Тимура присоединиться к нему в его злодейском приключении. А посмотрите сюда… — Он постучал пальцем по одной из фраз письма. — Протарус говорит, что направил суммы для Тимура в гильдию торговцев.

Калазарис фыркнул.

— Разумеется, я их перехватил, — сказал он. — Сотня золотых.

Крылья бровей Умурхана удивленно затрепетали.

— Так много? — сказал он. — Вот вам и еще доказательства, если нужно. Случайно такие суммы не выдаются.

Дидима склонился вперед.

— Как вы думаете, почему Тимур не соглашается на просьбы Протаруса?

— Это очень просто, ваше величество, — сказал Калазарис. — Он выторговывает большую часть трофеев.

Умурхан задумался. Затем сказал:

— Я уверен, это часть игры. Однако я также уверен, что он хочет выкрасть мои самые важные магические секреты, чтобы уйти с ними. Я уже заставал его в моей личной библиотеке. Именно из-за этого я чуть не исключил его. Эти книги и рукописи запрещены. К ним имеют доступ лишь мои самые доверенные жрецы и ученые.

Откровение породило затянувшееся молчание. Первым его нарушил Дидима:

— О каком это сражении упоминает Протарус? В том куске, где речь идет о демонах? Как вы это понимаете?

— Какое-нибудь мальчишеское приключение, надо полагать, — ответил Калазарис. — Разумеется, преувеличенное.

Дидима кивнул:

— Да, да. Что же еще?

Он на минуту задумался, затем спросил:

— Так что будем делать с прислужником Тимуром?

— Сейчас ничего, — сказал Калазарис. — Пусть пока ходит с головой. В нужный момент мы выставим его перед публикой и палачом, чтобы ему сняли голову. — Из рукава он достал свиток и развернул его на столе Дидима. — С этой целью, ваше величество, мне нужна ваша подпись, санкционирующая казнь Тимура и его приятелей-заговорщиков, когда придет время схватить их. Нам ни к чему задержки, которые могли бы их сторонникам дать время организовать общественную поддержку.

Король хихикнул, взялся за гусиное перо и обмакнул его в чернильницу.

— Но я вижу здесь имя только Тимура, — сказал он.

— О, будут и другие, ваше величество, — сказал Калазарис. — Как видите, на листке места более чем достаточно.

Король одобрительно кивнул.

— Тулаз охвачен желанием улучшить свой рекорд, — сказал он. — Мы посвятим этому целый день, а? Общественный праздник. С бесплатной выпивкой и закуской. Подобие карнавала в ознаменование такого события. — Он вывел имя на бумаге, разговаривая: — Чтобы успокоить граждан, необходима массовая экзекуция.

Калазарис улыбнулся, подул на влажную подпись и передал документ Умурхану.

— Прошу вас засвидетельствовать, — сказал он. — Просто ради формальности.

Умурхан не колеблясь расписался.

— Жаль, — сказал он. — Я на этого парня возлагал большие надежды.

Спустя несколько часов Калазарис готовился ко сну. Пока хорошенькие служанки расстилали покрывала и взбивали постель, он попивал свой любимый сладкий напиток, приправленный каплей бренди и легким снотворным.