— Я тоже должен уходить, — сказал Пуаро. Баттл написал что-то на листке бумаги и сунул ее в руку Пуаро.

— Вот адрес. Поезжайте и потрясите ее.

Пуаро улыбнулся.

— А что вас особенно интересует?

— Правда о смерти профессора Лаксмора.

— Дорогой мой Баттл! Разве кто-нибудь знает истинную правду о чем-нибудь?

— Я собираюсь узнать ее об этом деле в Девоншире, — решительно ответил старший инспектор.

Пуаро сказал чуть слышно:

— Сомневаюсь, чтобы это вам удалось.

Служанка, открывшая дверь квартиры миссис Лаксмор в Саут-Кенсингтоне, посмотрела на Эркюля Пуаро подозрительно. Она явно не выразила какого-либо желания пригласить его в дом.

Не обратив на это внимания, Пуаро спокойно вручил ей свою визитную карточку.

— Передайте это своей хозяйке. Думаю, что она меня примет.

Это была одна из его карточек, сделанных специально, чтобы производить эффект. Внизу в уголке было написано: «Частный детектив». Он пользовался этими карточками в основном только в тех случаях, когда собирался разговаривать с представительницами так называемого слабого пола. Почти любая женщина, независимо от того, была она виновна или нет, никогда не могла устоять перед соблазном самой увидеть, что же собой представляет частный детектив, и выяснить, что ему от нее нужно. Служанка бесстыдно оставила Пуаро перед дверью рассматривать дверной молоток. Он был в запущенном состоянии, потускнел, и Пуаро взирал на него с отвращением.

— Неуместная шутка — пробормотал он про себя. Наконец, служанка прибежала чуть дыша от волнения, и теперь уже вежливо пригласила Пуаро войти.

Она провела его в гостиную на первом этаже, довольно темную, в которой чувствовался запах увядших цветов и переполненных окурками пепельниц. Он увидел несметное количество шелковых подушек самых экзотических расцветок, нуждающихся, впрочем, в срочной чистке. Его удивили также изумрудно-зеленого цвета стены и вид потолка, выкрашенного под медь.

Высокая, довольно красивая женщина стояла у камина. Она пошла навстречу Пуаро и заговорила низким охрипшим голосом.

— Мосье Эркюль Пуаро?

Пуаро вежливо поклонился. Вел он себя не совсем обычно. Сейчас он был не просто иностранец, а необыкновенный иностранец. Все его жесты положительно относились к временам господства стиля барокко. Совсем немного они напоминали манеры покойного мистера Шайтаны.

— Зачем вам понадобилось увидеть меня?

Пуаро снова галантно поклонился.

— Не могу ли я присесть? Хотя я не отниму у вас много времени.

Нетерпеливым жестом она указала ему на стул, сама присела на край дивана.

— Итак, что же?

— Дело в том, мадам, что я веду частное расследование, как вы сами понимаете.

Чем меньше он торопился с ответом, тем сильнее было ее желание узнать причину его прихода.

— Мне нужно знать обстоятельства смерти профессора Лаксмора.

На минуту она онемела от изумления, испуг был явно виден.

— Но почему? Что это значит? И какое вам до этого дело?

Прежде чем ответить, Пуаро некоторое время внимательно ее изучал.

— Видите ли, сейчас готовится к изданию книга о жизни вашего знаменитого супруга. Автор, естественно, заинтересован в том, чтобы все факты излагаемые в ней, были по возможности точными. А вот, например, вопрос о смерти вашего мужа…

Она тут же перебила его.

— Мой муж умер от лихорадки… на Амазонке.

Пуаро откинулся назад в кресле. Медленно, очень медленно повел головой с одной стороны в другую — доводящее до сумасшествия монотонное движение.

— Мадам, мадам… — запротестовал он.

— Но я-то ведь знаю! Я сама была с ним в это время.

— Ах, да, конечно. Вы были там. Да, именно так и говорится в имеющихся у меня донесениях.

Она закричала:

— В каких это донесениях?

Пристально глядя на нее, Пуаро сказал:

— В донесениях, переданных мне покойным мистером Шайтаной.

Она отпрянула от него, как от удара хлыстом.

— Шайтаной?

— Мистер Шайтана, — сказал Пуаро, — был своего рода выдающимся человеком, он обладал широчайшими познаниями. Ему были известны многие секреты.

— Я так и думала, — тихо прошептала она, проведя языком по пересохшим губам.

Пуаро наклонился вперед. Он слегка притронулся к ее колену.

— Вот, например, он доподлинно знал, что ваш муж умер вовсе не от лихорадки.

Она в упор посмотрела на него. Выражение ее глаз было загнанным и несчастным.

Он же откинулся назад и наблюдал за эффектом, произведенным его словами.

Наконец, с большим трудом ей удалось взять себя в руки.

— Я не знаю… не знаю, что вы этим хотите сказать. Но произнесено это было весьма неубедительно.