— Инспектор Баттл, — прошептала ошеломленная Бандл.

— Он самый, леди Эйлин.

— Вы здесь, чтобы.., чтобы…

— Держать все под контролем.

— Ясно.

— Письмо с угрозами так напугало мистера Ломакса, что он настоял на личном моем присутствии.

— Но разве вы не понимаете, что… — начала Бандл и тут же осеклась. Не скажешь же ему, что его маскировка не имеет никакого смысла. У него просто на лбу написано — “полицейский”. Любой преступник с ходу поймет, кто скрывается под лакейским платьем.

— Думаете, если что, меня сразу раскусят? — флегматично спросил инспектор.

— Да.., именно об этом я и подумала. Нечто отдаленно напоминающее улыбку скользнуло по грубому лицу Баттла:

— И тогда я спугну преступников? А что в этом плохого, леди Эйлин?

— Что плохого? — как эхо повторила Бандл, чувствуя себя полной дурочкой. Инспектор покачал головой:

— Нам что главное? Избежать неприятностей, так? Тут важно не перемудрить… От нас требуется лишь одно: чтобы те, кому надо, поняли — мы, так сказать, всегда начеку.

Бандл посмотрела на него восхищенным взглядом. Она не сомневалась, что присутствие знаменитого инспектора Баттла устрашит любых заговорщиков.

— Тут умничать совсем ни к чему. Главное — чтобы все обошлось, — повторил инспектор.

Бандл пошла дальше, гадая, кто из гостей уже успел узнать “лакея” из Скотленд-Ярда. В гостиной ее встретил насупленный Джордж, потрясая оранжевым конвертом:

— Какая досада! Телеграмма от миссис Макатта. Она не сможет приехать — у детей свинка. Бандл почувствовала явное облегчение.

— Я очень сожалею, Эйлин, ты ведь так хотела с ней встретиться. Графиня, наверное, тоже расстроится.

— Ну, ничего. Если бы она приехала, возможно я заболела бы потом свинкой. А это мне совершенно ни к чему.

— Да, свинка дело серьезное, — согласился Джордж. — Хотя, насколько я знаю, инфекция передается только непосредственно от больных. Впрочем, миссис Макатта ни при каких обстоятельствах не стала бы подвергать нас риску. Она женщина с принципами, осознающая свою ответственность перед обществом. В тяжелые для нашего народа времена мы все должны учитывать… — Каким-то чудом Джордж смог удержаться от длинного монолога и оборвал себя на полуслове:

— Что ж, отложим до следующего раза. Тебе ведь не к спеху. А вот графиня ждать не может — она должна вернуться на родину.

— Она венгерка?

— Да. Ты, конечно, слышала о партии венгерской молодежи. Это графиня ее организовала и возглавила. Эта женщина весьма состоятельна. Рано овдовела и целиком посвятила себя служению обществу, прежде всего борьбе с детской смертностью — в современной Венгрии это страшное бедствие. А.., вот и герр Эберхард.

Немецкий изобретатель оказался моложе, чем предполагала Бандл, — ему было не более тридцати трех — тридцати четырех лет. Он был несколько неуклюжим и держался скованно, но ничего неприятного в его облике не было. Взгляд голубых глаз был скорее робким, чем хитрым, а отталкивающая привычка грызть ногти, о которой говорил Билл, объяснялась, по-видимому, нервозностью. Бросалось в глаза, как он худ и изможден. Его разговор с Бандл вышел довольно натянутым, и оба обрадовались, когда вмешался веселый мистер О'Рурк.

Вскоре в гостиную влетел — иначе не скажешь — Билл, ворвался, словно избалованный ньюфаундленд. Он тут же подскочил к Бандл — вид у него был растерянный.

— Привет, Бандл. Узнал, что ты здесь, но раньше прийти не мог — весь день работал как проклятый.

— В заботах о благе отечества? — сочувственно поинтересовался О'Рурк.

Билл тяжело вздохнул и стал жаловаться:

— Не знаю, какой шеф у вас — выглядит он весьма добродушным, — но Индюк просто невыносим. Носишься, носишься с утра до вечера, что бы ни сотворил — трепещи, — не угодишь ничем, а не сотворил — трепещи еще сильнее.

— Звучит как цитата из молитвенника, — заметил Джимми, присоединяясь к ним.

Билл бросил на него укоризненный взгляд.

— Словами не передать, что мне приходится выносить, — со сдержанной скорбью произнес он.

— Ну да. Развлекаешь разных там графинь, да? — невинно спросил Джимми. — Для такого женоненавистника, как ты, это, должно быть, и в самом деле невыносимо.

— О чем это вы? — спросила Бандл.

— После чая, — Джимми ухмыльнулся, — графиня попросила Билла показать ей местные достопримечательности.

— Не мог же я ей отказать, — покраснел Билл. Бандл забеспокоилась — она хорошо, может быть, даже слишком хорошо знала, как легко очаровать мистера Уильяма Эверсли. В руках такой красавицы он станет податливее воска. И она снова засомневалась, не опрометчиво ли поступил Джимми, посвятив Билла в их тайну.

— Графиня, — продолжил Билл, — очаровательнейшая женщина, а какая умница. Вы бы только слышали, какие она задавала вопросы — когда мы осматривали дом.

— И.., какие же?.. — насторожилась Бандл.