— А. Мистер Бересфорд.

Мистер Робинсон встал, пожал ему руку.

— Простите, что отнимаю у вас время, — начал Томми.

У него было такое ощущение, словно он уже видел мистера Робинсона раньше или кто-то указал ему на него. Так или иначе, в тот раз он, видимо, проявил робость, поскольку мистер Робинсон явно был важной персоной; и сейчас заново проникся значимостью этого человека.

— Как я понял, вы хотели о чем-то узнать. Ваш друг, как — его — там, конкретно ничего мне не объяснил.

— Вряд ли — я хочу сказать, наверное, не стоило беспокоить вас. Вряд ли это настолько важно. Это всего лишь — всего лишь…

— Всего лишь идея?

— В какой-то степени идея моей жены.

— Слышал о вашей жене. Да и о вас тоже. Ну-ка, секундочку, последний раз это было М или Н, верно? Или Н или М. Ага, помню. Помню все обстоятельства. Вы поймали этого командора, да? Который предположительно служил в английском флоте, но на самом деле был очень важным гансом. Знаете, я иногда по привычке называю их «Гансами». Разумеется, я понимаю, что все изменилось с тех пор, как мы вошли в Общий Рынок. Можно сказать, растем в одном садике. Знаю, знаю. Вы тогда отлично поработали. Замечательно. И ваша супруга тоже. Надо же! Помню, помню. Детские книжки. «Гуси, гуси, га-га-га» — кажется, именно на этой они засыпались? «Вы откуда и куда? Вверх и вниз, туда — сюда».

— Удивительно, как вы все помните, — уважительно произнес Томми.

— Да, понимаю. Каждый раз удивляешься, когда оказывается, что кто-то что-то помнит. Это всплыло у меня в памяти секунду назад. Так глупо, правда, что никогда бы и в голову не пришло, что за этим может что-то крыться.

— Да, это они хорошо придумали.

— Ну, а в чем же сейчас дело? С чем вы столкнулись?

— Да в общем ничего особенного, — сказал Томми. — Просто…

— Давайте, расскажите своими словами. Ничего не надо продумывать, просто рассказывайте. Садитесь, не натруждайте ноги. Вы же знаете — или узнаете через несколько лет, — как важно дать ногам отдохнуть.

— Уже знаю, — сказал Томми. — Впереди у меня теперь только гроб.

— О, я бы так не сказал. Поверьте мне, перешагнув через определенный возраст, можно жить практически вечно. Так в чем же дело?

— Ну, — сказал Томми, — коротко говоря, мы с женой переехали в новый дом, и началась обычная в таких случаях суматоха…

— Знаю, — сказал мистер Робинсон. — Все это мне знакомо. Электрики проделывают дыры в полу, в которые постоянно проваливаешься, и…

— Семья, которая выезжала из дома, хотела продать кое-какие книги, которые были им не нужны. Много детских книг. Знаете, Хенти и все такое прочее.

— Да-да. Помню Хенти еще со времен своей молодости.

— В одной книге, которую читала моя жена, мы нашли подчеркнутый абзац. Подчеркнутые буквы, если написать их подряд, составляли предложение. И — то, что я сейчас скажу, кажется ужасно глупым…

— Любопытно, — заметил мистер Робинсон. — Мне всегда интересно услышать то, что кажется глупым.

— Там говорилось: «Мэри Джордан умерла не своей смертью. Это, должно быть, сделал кто-то из нас».

— Чрезвычайно интересно, — сказал мистер Робинсон. — Никогда еще не сталкивался ни с чем подобным. Так и говорилось? «Мэри Джордан умерла не своей смертью». И кто же это написал? Вы смогли установить?

— Судя по всему, мальчуган школьного возраста. Семью звали Паркинсоны. Они все жили в этом доме, как мы установили, и он был их сыном. Александр Паркинсон. По крайней мере, он похоронен там в церковном дворе.

— Паркинсоны, — промолвил мистер Робинсон. — Секундочку, дайте подумать. Паркинсоны — да, подобная фамилия где-то фигурировала, хотя сразу не вспомнишь, где и кем они были.

— И нам захотелось узнать, кто такая Мэри Джордан.

— Потому что она умерла не своей смертью. Да, это по вашей части. Но очень уж необычно. И что вам удалось узнать?

— Абсолютно ничего, — ответил Томми. — Там ее толком уже никто не помнит. Кто-то только упомянул, что она была гувернантка или что-то в таком духе. Точно они не могли сказать. «Мамзель или фроляйн», как они выразились. Видите ли, это оказалось непросто.

— И она умерла — кстати, от чего?

— Кто-то случайно принес из сада вместе со шпинатом несколько листьев наперстянки, и они их съели. Учтите, это само по себе еще не смертельно.

— Да, — сказал мистер Робинсон, — этого недостаточно. Но если затем подлить большую дозу алкалоида дигиталина в кофе, которое достанется Мэри Джордан, или раньше в коктейль, тогда смерть сочтут результатом отравления наперстянкой и, следовательно, несчастным случаем. Но Александр Паркер, или как там звали вашего школьника, не обманулся. Ему в голову пришли другие мысли, так? Что еще, Бересфорд? Когда это произошло? Первая мировая война или еще раньше?

— Раньше. Старожилы рассказывают, будто она была немецкой шпионкой.

— Теперь я вспомнил это дело — оно произвело большую сенсацию. Про любого немца, который работал в Англии до 1914 года, говорили, что он шпион. Всех же английских офицеров объявляли «вне подозрений». Я всегда внимательно приглядываюсь к тому, кто считается «вне подозрений». Давняя история, кажется, никто про нее не писал. Знаете, сейчас для развлечения публики иногда публикуют архивные дела.

— Да, но все данные очень фрагментарны.