— Понимаю. Я и сама не купилась на это, — продолжала Куинн, но, когда грузовик Ника выехал на улицу, повернулась и начала изучать себя в зеркале, висевшем в прихожей. Она до сих пор носила ту же прическу, что в старших классах. Какая чушь! Глупая отговорка.

В гостиной «Флитвуд Мэк» запели «Иди своей дорогой».

— Дурацкая песня! — Куинн решительно направилась к музыкальному центру, чтобы выключить его. Ну и вкусы у Ника!

— Куинн! — позвал со второго этажа отец. — У тебя найдется лишняя зубная щетка?

— В шкафу! — рявкнула Куинн и, выйдя в кухню, набрала номер Зои.

Когда сестра взяла трубку, Куинн сообщила:

— Кажется, наша мамуля — розовая.

— Что?!

— Наша мать — лесбиянка. Это всего лишь предположение, но, кажется, они с Эди обменивались не рецептами, а поцелуями.

— Ну и дела! — Откуда-то послышался бубнящий голос Бена, и Зоя, прикрыв рукой трубку, чуть приглушенно сказала: — Нет, ничего особенного. — Потом ее голос вновь зазвучал отчетливо, но несколько изумленно: — Как там папа?

— По-моему, до сих пор ничего не понял, — ответила Куинн. — И тем не менее переехал ко мне.

— О Господи! Сочувствую. — Вновь забубнил Бен, и Зоя обратилась к нему: — Я же говорила: все в порядке. Твоя теща, оказывается, любит девочек. Отстань. — Куинн услышала в трубке смех Бена, потом Зоя добавила: — Я не шучу. Если ты не дашь мне поговорить, я не смогу выяснить подробности. — И вновь заговорила в трубку: — Нужно отдать должное нашей матери: она не слишком настойчива, но в конце концов добивается своего.

— Да, и с ее стороны было бы совсем недурно воспитать нас в таком же духе. — Куинн начала расхаживать по кухне, натягивая телефонный шнур.

— Судя по голосу, ты раздражена, — заметила Зоя. — Я и сама еще не знаю, как отнестись ко всему этому. Я была поражена, узнав, что у матери есть кто-то, кроме папы, но потом представила, каково было ей самой осознать это на склоне лет. Так когда же она это осознала?

— Ты не понимаешь. — Куинн уселась на табурет, и Кэти свернулась калачиком у ее ног, уверенная в том, что хозяйка какое-то время не будет совершать резких движений. — Мама говорит, что мечтала об этом долгие годы.

— Вот как?!

— Да. — Гнев Зои несколько приободрил Куинн. — Да, все это время она вбивала нам в голову свои понятия о добродетели, вела хозяйство, ухаживала за папой и рядом неизменно оказывалась тетушка Эди.

— Известно ли тебе, сколько раз она убеждала меня, что без секса можно обойтись, и призывала к тому, чтобы я прекратила гулять с парнями? — Голос Зои дрожал от возмущения. — Всю свою жизнь я верила, что наша добрая скучная матушка свято придерживается тех взглядов, которые проповедует.

— Думаю, столько же раз, сколько она хвалила меня за целомудрие, — ответила Куинн. — Когда я призналась, что мне было больно и неприятно расставаться с девственностью, она лишь сказала: «Теперь ты понимаешь, что такое секс». Мать говорила, что секс — неприятное занятие, ты утверждала, что его значение слишком преувеличивают, а я вам верила, и теперь это приводит меня в бешенство.

— Заткнись! — услышала Куинн голос Зои, и та сразу добавила: — Это я не тебе, а мужу. Тоже мне шутник нашелся. По его мнению, наша мама надеялась, что мы станем гоняться за девчонками. Так, значит, я утверждала, будто бы секс — не такая уж важная вещь?

— И не раз. Я никак не могла понять — зачем в таком случае ты бегаешь за парнями, и в конце концов решила, что хочешь позлить мамулю.

— Может, и так, — согласилась Зоя. — По-настоящему я вошла во вкус к тридцати годам. — Бен что-то сказал, и Зоя отозвалась: — Нет, не ты. Но и ты тоже неплох. А теперь, будь добр, отвали, дай мне поговорить.

— А как у тебя было с Ником? — Куинн стеснялась спрашивать, но хотела знать наверняка.

— Ни хорошо, ни плохо. Мне было девятнадцать, что я тогда понимала? И уж конечно, ждать от мамы помощи не приходилось.

— А Ник знал об этом? Меня частенько посещали красочные фантазии о том, как вы наслаждаетесь друг другом на тахте.

— Нику тоже было девятнадцать, — сказала Зоя. — В основном он всему научился со мной. Наши отношения можно описать двумя словами: «быстро» и «бестолково». И все это время наша матушка…

— Отлично, — перебила ее Куинн. — Просто замечательно. Ты развелась, я меняла никчемных парней одного за другим, а матушка всю свою жизнь развлекалась с папой и Эди. Ух, как я на нее зла!