– Тимофей, что ты хочешь? Я понимаю, ты это затеял неспроста. Можно было бы уладить все другим путем, переговорить с казахами и будку бы убрали.

– Капитан, нам всем нужен срочно безвизовый проход...

– Нечего меня подталкивать. Будет вам дано разрешение, уже завтра. Наше и их начальство уже подписало соглашение.

– Спасибо, капитан. Не забудьте о Гошке, он еще сидит...

– Не забуду. Ты кого хочешь, не заставишь забыть. Пока.

Как только нам объявили о безвизовом разрешении пересечения границы, мы с Гулей решили пойти к ее родичам в Мазуреки. Только дошли до поселка, Гуля сразу отправилась домой, а я пошел к Салтану. В его кабинете сидел грузный казах с майорскими погонами.

– Тимофей, здравствуй, - сразу обрадовался Салтан.
– Товарищ майор, вот это и есть Тимофей Иванович Кравцов с той стороны.

– Ну что же, приятно увидеть главного заводилу всех последних событий. Я тут как раз у капитана составляю акт на уничтожение материальной собственности. Нам надо что бы русская сторона уплатила нам издержки за разрушенный передвижной домик, имущество в нем, телефон, 12 километров телефонного кабеля...

– Наверно это неосуществимая идея.

– Почему?

– Домик вы добровольно перевезли на нашу территории. Выходит, что главный виновник, кто нелегально перетащил имущество через границу, вы, товарищ майор. А кабель проходит по вашей территории, значит, кто то из ваших его и прибрал.

– Что значит, я перевез на вашу территорию, это наша территория.

– У вас есть официальные бумаги разграничивающие нашу местность?

– Да. Это карты, выпущенные русскими и казахами до 1990 года.

– Увы, это не то. Нужны документы официально разграничивающие наши государства.

Майор молчит и что то крутит мозгами. Салтан ухмыляется.

– Я хочу узнать, - уже обращаюсь я к Салтану, - Гошку Скворцова освободили?

– Нет.

– А почему?

– Скворцова посадили за нарушение приграничного режима, - вмешался майор.
– Поэтому его должны судить.

– А как же постановление о безвизовом режиме?

– Постановление пришло позже, поэтому под его решение я освободить Скворцова не могу.

– Интересно, а что есть инструкция о приграничном режиме?

– Да есть, она общесоюзная и соответственно не отменялась.

– Хорошо, придется нам написать в различные инстанции, что здесь нарушаются права человека, идет жуткая дискриминация казахами русского населения и пожалуй, мы не откажемся опубликовать вашу фамилию, как самого жуткого националиста.

Майор побагровел.

– Пишите что угодно и куда угодно, это ваше право.

– Естественно, начнем с простого, в вашем законе осталась статья, о привлечении к суду за националистические идеи. Если вы в течении двух дней не выпустите Гошку, мы подадим на вас в суд. Материала у нас хватит. А заодно, по вашему согласию, пишем во все газеты, что вы из себя представляете, а так же в Алма-Ату, пусть каша завариться, но я понимаю так, что ни Назарбаев, ни Ельцин не хотят трений между нашими народами и поэтому вас выпрут из милиции, да еще посадят в тюрьму.

– Я никакого согласия на публикацию не давал.

– Как же так, только что в присутствии капитана, вы заявили, что я могу писать про вас куда угодно и что угодно.

В это время зазвонил телефон. Салтан поднял трубку, потом передал ее майору.

– Это вас, товарищ майор.

Тот берет трубку.

– Да, я.... Сидит... Слушаюсь... Есть выпустить...

Трубка опущена и майор мне говорит.

– Зря копья ломали. Мне приказали вашего Скворцова выпустить.

– Слава богу, есть на земле справедливость и умные люди.

Салтан идет со мной к дому и ухмыляется.

– Здорово ты Садыкова уделал. Сразу по поводу будки замолчал, ну а с Гошкой вообще завял.

– Да он болван. Как он еще в милиции так высоко поднялся?

– Потому что болван, поэтому и прорвался.

– Я тебе дочку привел.

– Ты знаешь, я так рад, что у нее все в порядке. У нас бы устроиться учительницей, не могла. А как она с жильем, ничего не говорила?

– Нет. Сам узнаешь.

Мы вчетвером сидим за столом и уплетаем пищу.

– Мне пришло указание сверху, - говорит Салтан, - ловить контрабандистов. А в селе я один, на 20 километров границы. Всем селам и деревням отрезали по куску. Марьи, например, дали 30 километров, а Прудовицам, всего 5.

– Это от того как они растянуты вдоль границы.

– В том то и дело. За мной вправо вообще безлюдный участок, вот мне и всадили его, а не тот что напротив.

– Как же ты будешь справляться?

– Да никак. Сам понимаешь, двадцать километров туда, да двадцать обратно, да еще по лесам и неизвестно, где она чертова граница. Это потерять день.