Мы идем и перекидываемся фразами, что бы занять время.

– Ты договорился с ними об оплате?

– Зачем, они же русские, к себе на родину идут.

– Значит, с казахов бы брал?

– Смотря с каких. Казахи то разные. Со сволочей брал бы, точно, а с других... брать даже нечего.

– С нашей последней встречи, помнишь год назад, ты стал как то... суровее что ли.

– Понимаешь, за этот год произошло столько перемен. Они все коснулись нас. Мне кажется, мы все сразу внутренне постарели.

Весь наш поселок был проглочен массой животный, людей и техники. Я вывел первых беженцев на грейдерную дорогу и махнув вперед сказал.

– Вы уже в России, а по этой дороге дойдете до станции Малиновое Озеро и шоссейки. Это всего пять километров.

Они поблагодарили и великое переселение народов продолжилось. Мы с Гулей уже дома отмылись, попили чай, а они все шли, шли и шли. Четыре часа шли...

– Когда мы брели по лесу, - говорит Гуля, - то плелись по бездорожью, мхам, тропинкам, а теперь, наверно, беженцы разбили дорогу так, что новую таможню ставить можно.

– Вот Садыков с ума сойдет, ему на ее охрану дополнительно людей искать надо.

– Парень то был раньше хороший, я его знала немного. Он был раньше инструктором райкома комсомола. Часто к нам в села приезжал. Перед моим поступлением в институт, даже ухаживал за мной.

– Наступила перестройка и ты наконец поняла, как много потеряла, что не вышла за милиционера районного масштаба. Была бы сейчас Садычиха и работу искать даже не надо.

– Кстати о работе, а когда мы пойдем на Малиновое Озеро?

– Вечером. Там поезд на Кулунду в 21 час отходит. Я возьму мотоцикл, быстро тебя довезу.

– Наверно не сесть в поезд. Вон сколько прошло...

– Эти с барахлом не расстанутся. Товарные вагоны будут там заказывать.

– Прости меня за бестактный вопрос. У тебя отличный каменный дом, вроде бы и все в нем есть, холодильник, ванна, горячая вода, электрическая плита, почему ты не приведешь в дом жену.

– Еще не нашел. Помнишь, я тебе говорил, когда нас из Прибалтики вывозили, то дали вагоны, для вывоза семей, имущества, а вот Вита не поехала... Она не захотела уезжать с родины, так с дочкой там и осталась. Недавно письмо прислала. Нашла хорошего парня и теперь живет с ним.

– А как же дочка?

– Она маленькая... и еще ничего не понимает. Потом, Вита просила ей никогда в жизни не напоминать, кто ее отец.

– Как это ужасно. Этот раскол государства, расколол даже семьи.

– Гуленька, иди отдохни, я тебя разбужу...

Маленький городок Малиновое Озеро не узнать. Улицы забиты телегами и машинами, поля светятся от костров, где среди людских теней мелькают лошади, овцы, бараны. На вокзале толчея. Здесь разместились дети и бабки. Я пробился к кассе и попросил один билет до Кулунды.

– Нет местов, - отрезала кассирша.

– Глаша, не уж то для меня и нет?

– Тимофей, прости, не узнала. Сейчас сообразим. Ты видишь, что делается? Наш начальник заперся в кабинете и валерьянку пьет. Все служащие разбежались, такое твориться.

– Понятно почему твориться. Наши пришли с той стороны.

– Да вижу, что наши. Если бы поменьше, так и легче было их отправить от сюда, а то такая орава, да со скотом. Вот билет до Кулунды, плати 56 рубликов.

Я плачу деньги.

– Спасибо, Глаша.

– Наш начальник пограничников вызвал. Завтра здесь будет проверка документов...

Я посадил Гулю на поезд.

– Если ничего не выйдет, приезжай сразу ко мне. Не вздумай через границу официально ходить.

– Ладно, уговорил девушку, - хмыкает Гуля.
– Нагнись, мужлан, дай хоть выкрасить помадой твою щеку.

Гуля целует и весело смеется.

– Ну, разукрасила. Вытрись, да не рукавом. До свидания Тимофей. Поеду обратно, обязательно к тебе зайду.

У меня в мастерской почти все мужики села.

– Ну так как там, расскажи, - просит Васька-Кривой.

– Гайки закручивают. Одного русского посадили за нарушение приграничного режима, под Мишку копают, за то, что к нам приходил.

– А эти то, с машинами, рассчитались с тобой.

– Еще бы. Фальшивыми долларами.

Мастерская загудела. Я вытащил деньги и бросил их на стол. Несколько рук потянулись и взяли бумажки.

– Где же, едрена корень, фальшивка то?

– На стодолларовой, если посмотреть на свет, не видна лавсановая полоса, вот здесь над цифрами нет выпуклости, а потом смотрите, видите, я тру на ладони. Что на ней появилось?