СТРУГАЦКИЙ: Как вы хороши! Значит, роман, написанный Аркадием Натановичем под псевдонимом, можно было вставлять в список?

НИКОЛАЕВ: Да, конечно. А вас спрашивали между прочим. Потому что у нас были списки одни - и по "Бронзовой улитке" и по "Интерпресскону". Теперь по спискам для "Интерпресскона" ваш роман под каким бы то ни было псевдонимом наверняка будет вставлен, к сожалению я еще не читал романа чтобы быть абсолютно уверенным. А вот в номинации по "Бронзовой улитке" ваш роман просто не должен вставляться. Потому что для автора свой роман самый лучший без всяких вариантов, всегда.

СТРУГАЦКИЙ: Это глубокое заблуждение.

НИКОЛАЕВ: Для настоящего Автора, мне кажется, так должно быть всегда, и только так.

СТРУГАЦКИЙ: Вы ошибаетесь, Андрей.

НИКОЛАЕВ: Я не ошибаюсь, и вы это подтвердили на прошлом "Интерпрессконе". Свое оно всегда лучше, чем чужое. Объективно так. Лучше.

СТРУГАЦКИЙ: Не правда. Я никогда так не говорил, просто потому что я не мог этого говорить. Это неправда.

НИКОЛАЕВ: Я не говорю, что вы это говорили.

СТРУГАЦКИЙ: Вы сказали, что я это подтвердил. Я не подтвердил этого.

НИКОЛАЕВ: Вы подтвердили не словами, а поступками.

СТРУГАЦКИЙ: Какими?

НИКОЛАЕВ: Да тем, что не дали премию самому себе. Сказали, что повесть Ярославцева лучше остальных повестей в номинациях. Конечно же лучше для вас.

СТРУГАЦКИЙ: Андрей, я видимо не ясно выразился. Я попытаюсь выразится ясно. Может быть еще кто-то понял меня так же неверно, как и вы. Я отказался давать награду Ярославцеву, не только потому, что как бы кровно заинтересован в этой вещи, не потому, что эта вещь на столько-то процентов моя, а на столько-то - Аркадия Натановича, а потому что она оказалась лучшей. Она оказалась лучшей в том списке, который вы представили. Поймите, что если бы там были "Омон-Ра" или "Послание к коринфянам" я бы спокойно дал "Улитку" одному из этих произведений.

НИКОЛАЕВ: Вы уверены?

СТРУГАЦКИЙ: На сто процентов. Здесь для меня нет никакой проблемы. Ваше представление о том, что всякий нормальный автор считает свое произведение лучше всех других, есть просто заблуждение.

НИКОЛАЕВ: Не всех других вообще в мировой литературе. А в данном текущем моменте среди определенного круга авторов, безусловно...

СТРУГАЦКИЙ: Совершенно необязательно.

НИКОЛАЕВ: А для чего тогда писать, если ты не хочешь написать лучше других?

СТРУГАЦКИЙ: Не правильно поставлен вопрос. Не "для чего?", вы можете спросить, а "почему?". Я отвечу. Потому что лучше не получается. Я и рад бы написать лучше, но не получается. Ну не могу я написать лучше Рыбакова. Что мне остается теперь делать: застрелиться, повеситься?

НИКОЛАЕВ: Стараться написать лучше.

СТРУГАЦКИЙ: Обязательно надо стараться. Данный роман не получился лучше, надо делать новые попытки.

НИКОЛАЕВ: А если сам автор доволен своим романом, ведь автор в большинстве случаев доволен своим произведением, то тогда наверняка считает, что написал лучше остальных. Вот, например, можно сравнивать "Монахи под Луной" и "Гравилет Цесаревича"... Так вот для Столярова "Монахи..." однозначно лучше, чем "Гравилет...", а для Рыбакова - наоборот. И взять любых равных авторов, каждый свое произведение будет считать лучшим.

СТРУГАЦКИЙ: Андрей! Во-первых вы говорите от имени Рыбакова и Столярова, что неверно.

НИКОЛАЕВ: Я образно сказал. Я мог сказать: писатели X и Y...

СТРУГАЦКИЙ: И это неверно. Вы просто думаете, что если кто-то вымучил роман или повесть, то он считает это лучше всего, что по крайней мере написано было в обозримое время. Это неправильно. Ведь, если я больше всех на свете люблю своего сына, то это ведь не означает, что я считаю его лучше всех остальных молодых людей его возраста, которые меня окружают. Вовсе нет, хотя люблю я его больше всех. Вы не чувствуете сходства?

НИКОЛАЕВ: Борис Натанович, я уже думал на эту тему. Да, вот, мои дети очень красивы и для меня, подчеркиваю - для меня, они всегда будут лучше. И если передо мной поставят десять мальчиков и нужно будет дать приз моего имени самому лучшему, то как вы думаете кому я его дам? И тут тоже самое, ставят десять лучших мальчиков, десять произведений. И просят вручить премию самому лучшему...

СТРУГАЦКИЙ: Да неправильно вы ставите вопрос. Если перед вами поставят десять мальчиков и скажут вручить приз самому любимому, то тогда вы, конечно, должны его дать своему сыну, но если вы должны дать приз самому лучшему...

НИКОЛАЕВ: Все равно...

БЕРЕЖНОЙ: Всех мальчиков нужно согнать в Гамбургский трактир, чтобы они там пороли друг друга...

СТРУГАЦКИЙ: Я здесь с Андреем не согласен, хотя наверное, такая точка зрения тоже имеет право на существование. Но, я думаю, что свое произведение может быть самым любимым и в то же время автор прекрасно понимает, что Иванов написал роман более элегантный, а Петров написал роман более увлекательный, а Семенов написал роман более свежий по идее. Хотя самым любимым, самым выношенным, самым мучительно-любимым конечно является свой роман. Одно другому абсолютно не противоречит.