– Слушай, - сказал Сунс Коню.
– Зачем ты разрешаешь Ветру дуть себе в хвост?

– Пускай дует, куда хочет. И в хвост и в гриву.

– Знаешь что, - сказал Фунс, - сунь на минутку хвост в озеро. Ветер выскочит, и тут я его схвачу.

Задом наперёд Конь подошёл к озеру, а сунуть хвост в воду не смог - Ветер играл хвостом, трепал его, теребил.

– Ладно, - сказал Сунс, - теперь всё понятно. Ветер сидит у тебя в хвосте. Сейчас я его оттуда выгрызу. Ты только не лягайся.

Сунс подпрыгнул и вцепился в хвост Коню.

– Ну как дела?
– спросил добродушный Конь.
– Поймал, что ли?

– Не знаю. Надо подумать.

Так Сунс Фунс висел на хвосте и думал, но придумал только, что надо крепко, очень крепко задуматься.

Тут Конь взмахнул хвостом, отмахиваясь от слепня, и Сунс упал на землю.

– Ищи ветра в поле, - сказал Конь и умчался, а Сунс Фунс побежал в поле.

Это было ржаное поле. А над полем, над колосьями ржи, гулял, конечно, Ветер - Ржаной ветер.

Посреди поля лежал большой камень. Сунс Фунс взобрался на камень и увидел, как по полю катятся ржаные волны. Ветер играл колосьями ржи - и качалось поле, плескалось и перекатывалось, как море, как прибой.

Два часа бегал Сунс Фунс по полю, охотился на Ржаной ветер и к вечеру совсем, бедняга, выбился из сил. Вывалив язык, побрёл он домой.

А навстречу - Янцис. Печальный, тихий.

– Что с тобой?
– спросил Сунс.

– Влетело мне, - сказал Янцис и махнул рукой.

– Влетело?
– удивился Фунс.
– Это Ветер в тебя влетел?

– Какой там ветер! Мать мне дома целую бурю устроила!

– Бурю? Но буря - это сильный ветер. Значит, Ветер в тебя и влетел.

– Тьфу!
– плюнул Янцис.
– Чего ты пристал? Я тебе говорю: мне здорово влетело. Мать бурю устроила! Понял?

Сунс Фунс уселся на землю и стал чесать лапой за ухом.

"Буря и Ветер, - думал он.
– Кабаны и Слоны. Одно влетает - другое вылетает. Что же делать? Как жить дальше?"

– Слушай, Янцис, - сказал Фунс.
– Объясни мне, пожалуйста, где эта буря, которая в тебя влетела? Где она?

– В груди, друг, - сказал Янцис.
– В душе.

– А выдохнуть её никак нельзя?

– И то верно, друг, - сказал Янцис.
– Надо выдохнуть.
– И он достал из кармана такую дуделку-сопелку.

Янцис дунул в дуделку - послышался первый тоскливый звук, - и дрогнуло сердце Сунса Фунса, подпрыгнуло куда-то вверх, а обратно не вернулось.

Янцис играл, и Сунс Фунс чувствовал, как проходит его злоба, а остаётся только тоска по ушедшему дню, по Ветру, который так красиво, как настоящий пёс, завывал в трубе, и главное - печаль по колбасе, которую он давно съел.

Сунс Фунс поднял голову и стал тихонько подвывать Янцису и его дуделке-сопелке.

Нынче и прежде, во все времена, воют собаки, когда трубит труба, играет могучий орган или простая гребёнка поёт сквозь папиросную бумагу о путях-дорогах Ветра в большом мире.

СКАЗКА О НАМОРДНИКЕ И НАПЁРСТКЕ

Встретились как-то раз Намордник с Напёрстком.

– Пойми, друг, - сказал Намордник, - очень хочется на чью-нибудь морду намордиться, но не видать ничего подходящего.

Надо сказать, что Намордник этот раньше носила собака, но сбросила его, потому что решила больше никогда в жизни не кусаться. И вот теперь Намордник гулял по городам и сёлам и, как уже говорилось, встретился с Напёрстком.

А Напёрсток с работы сбежал.

– Хватит!
– говорил он.
– Надоело! Невозможно всю жизнь толкать иголку. Лучше уж быть колокольчиком.

– Колокольчиком?
– удивился Намордник.
– Да ведь у тебя язычка нет.

– Язык можно достать.

Так они и бродили. Намордник морду искал. Напёрсток - язык.

Встретился им - Мусс. Ну, сладкий такой, вкусный, важный и надутый господин. А по-латышски, между прочим, Мусс так и называют - Надутень.

– Эй ты, Мусс-Надутень, - сказал Намордник, - говори прямо: у тебя морда есть?

– Что вы?!
– напугался Мусс.
– Морда? Откуда?

– Только не прикидывайся, - угрожающе сказал Намордник.
– Кусаться небось умеешь?

– Не-ет, - ответил Мусс.

– И никогда никого не кусал? Только не врать!

– Нет, никогда никого! Если только меня перекислят, ревеня в меня переложат - чуть язычок покусываю.

– Ага, покусываешь. А сам врал, изворачивался. А ну подавай сюда свою морду!

И Намордник бросился вперёд. Но Мусс легко проскользнул через кожаные ремешки. У него ведь и вправду не было никакой морды. Так, какая-то расплывчатая физиономия.